Михаил Таран - Катарсис

— Невероятно… Я думала, он родился в пятидесятых… — Мария задумчиво покачала головой.

— Ну… Теперь ты знаешь правду, майн фройляйн.

— А что с его лицом? Почему он все время носит маску? — Снова спросила Мария.

— Насколько мне известно, его покалечили во время вторжения. Говорят у него серьезная психологическая травма. Умом немного тронулся… Он не расстается с маской ни при каких обстоятельствах. — Курц аккуратно пододвинул пепельницу и стряхнул с сигареты пепел.

— Печально. Грустная история. Его судьба не завидна. Мне он срезу показался глубоко несчастным человеком. — Ответила Мария.

— Это его предназначение. Он сам так решил. Задумчиво произнес Курц.

— Хм… Я сегодня столько узнала. — Мария поднялась с кресла и подошла к Йозефу. — Превосходный виски, отменная компания, мы хорошо провели с Вами время гер Курц, но нам пора.

— Буду рад вас снова видеть! Тут не так много приятных собеседников, да и к тому же таких прекрасных дам как вы, фройляйн. — Командующий признательно кивнул.

— Данке шен! — Мария растолкала Йозефа, «апостол» взглянул на нее покрасневшими глазами, после чего не спеша поднялся на ноги.

— «Я немного вздремнул? Извините, просто тяжелый день… — Смущенно пробормотал Йозеф.

— Нам пора, пойдем! — Мария взяв его за руку, направилась к выходу.

Генный реформатор сильно поврежден в ходе жестоких боев за независимость. Многие ценные документы оказались утеряны, многие уникальные приборы уничтожены. Вельзевул сидел за мраморным столом и что-то писал на белом пергаменте. Рядом по своей оси вращалось голографическое изображение цепи ДНК. Послышались шаги. Он быстро взглянул на дверь. Через секунду в помещение вошел высокий ангел в белой форме биоинженерного отдела. Вельзевул вскочил со своего стула, при этом его заплетенные множеством косичек волосы подпрыгнули как живые.

— Вызывали, лорд Вельзевул? — Чуть поклонившись, поинтересовался гость.

— Да! Мне нужна помощь научного отдела.

— Конечно! Какая именно?

— Небесные врата распечатаны. Для всех ангелов возможен доступ в Эдем. Я не могу покинуть пределы Небесного Царства, за мной присматривают легионеры, а мне кое-что нужно в Эдеме. Я хочу отправить группу из нашего научного отдела, за некоторыми… реликтами. — Торопливо, чуть прищурившись, тараторил Вельзевул.

После того как Люцифер даровал ему жизнь в обмен на подготовку нового тела для Лилит, Вельзевул значительно приободрился и стал смелее в своих словах и действиях. Он чувствовал, что пока Самаэлю нужна его помощь ему ничего не угрожает.

— Реликтами? Почему Вы не сообщили архангелам, они бы Вам помогли. — Высокий ангел хлопал несколько удивленными глазами.

— Им не нужно знать этого. — Отрезал Вельзевул.

— Что же это за реликты?

— Я долго изучал генные коды ангелов и понял, что ген трансформации и межвидовой инверсии уникален. Можно сказать, он неповторим. Искусственно вывести подобное невозможно. Вельзевул мечтательно задрал голову, активно жестикулируя.

— Вы говорите об оборотнях? Насколько мне известно, он был один. Змей искуситель, единственный трансформат который когда-либо родился в нашем мире.

Высокий ангел нахмурил лоб, пытаясь уловить нить размышлений старшего научного сотрудника.

— Нет. Не единственный. Я проанализировал генные образцы ближайших союзников Люцифера и пришел к выводу, что Бальтазар тоже обладал способностью к трансформации.

Вельзевул подбежал к вращающейся голограмме ДНК и указал пальцем, на какие-то локусы. При этом вплетенные в его косички металлические шарики, сталкиваясь друг с другом, издавали забавный, даже мелодичный звук.

— Интересно… Но в любом случае, до меня дошли слухи, что и Змей и Бальтазар пали в бою. Какой нам смысл в них сейчас? — Высокий ангел по-прежнему не понимал, чего от него хотят и зачем вызвали.

— Не глупи! Трансформаты не так быстро умирают, как тебе кажется. Их мозг способен функционировать около года после остановки сердца! И душа по-прежнему находится в теле.

— То есть они живы и все осознают? — Без особого интереса спросил высокий ангел.

— Нет, конечно! Мозг пребывает в особом состояние, исключающем любые энергетические затраты. Они в глубокой коме и постепенно умираю. Но возможно еще живы.