Михаил Таран - Катарсис

— Обессилила, видимо… Она прекрасный боец! Сообщил Йозеф. — И чертовски красивая баба!

— Она не баба, она ангел… Причем с весьма не понятными взглядами. Поэтому будь с ней осторожен. Она опасна.

— Да ладно, она спасла нам жизнь! Помогла раздобыть реликты! Она то, что надо! — Настаивал Йозеф.

— Я все сказал. — Персивальд с щелчком погрузил обойму в «разящий». — Меня больше волнует здоровье Михаила.

Йозеф ничего не ответил, лишь снял с головы каску и провел ладонью по влажным от пота волосам. Повисла тишина. Где-то вверху, ударяясь друг о друга, позвякивали замки десантных тросов. Слышно как снаружи кромсают воздух лопасти.

— Йозеф, это Гриневский! Как слышно, прием! Внезапно раздалось шипение в приемнике.

— Слышу тебя, что у вас?

— Архангел пришел в себя! Он жив, но очень ослаблен. Еле открывает глаза. — Шипел голос в приемнике.

Это «апостолы» из первого транспортника, решили сообщить хорошую новость своим командирам: Йозефу и Персивальду. Видимо Гриневский тоже был одним из офицеров.

— Вас понял! Это хорошая новость! Дайте ему воды! На лице Йозефа скользнула улыбка, но он пытался ее задавить.

— Слышал? — Спросил он Персивальда.

— Да! Господь милостив! — По щеке Командующего текли слезы, широкая улыбка украшала потрепанное лицо, но маска надежно скрывала его слабость от лишних глаз.

Лопасти вертолета глухо хлопали, жаркий воздух казался невыносимым, а внизу проплывали разрушенные пригороды мегаполиса. Тут и там сновали орды мертвецов, много, их было очень много.

— Мы стали сильнее. Мы хотим еще! Нам нужно еще! Нужны души, нужно убивать, нужно еще! Нам мало!

Опять этот голос, сквозь сон пробивается в подсознание. Мария морщится, ворочается, желает проснуться, но не может.

Райские сады, кругом щебечут птицы, цветут прекрасные растения, а теплый воздух проникает в саму душу. Ее поцелуи рассыпаются по всему телу. Нежная, ласковая словно кошка. Ингрит ни на секунду не выпускает Дария из своих объятий. Консул утопает в пучине наслаждений. Прекрасная «Египтянка» предугадывает и исполняет все его потаенные желания.

— Мой король, тебе не нужно было пить нектар. Я бы забрала тебя и подарила вечное наслаждение в чертогах этого меча. Смертно лишь тело, душа же нет. — Ингрит с любовью посмотрела в глаза Консулу.

— Да, я бы с радостью… Но у меня еще есть не законченные дела. — Дарий провел ладонью по ее волосам. На пальцах чувствовалась маслянистая субстанция, какой-то причудливый, древний способ укладки волос.

— Зачем тебе все эти дела? Смертная суета… Там нет ничего кроме боли и страдания. Вся ваша жизнь лишь амбиции и борьба за влияние. — Ингрит нахмурилась.

— Лучше уж я верну тебя в реальный мир. Дарий поцеловал ее шею, провел рукой по прекрасному телу.

— Что ты имеешь в виду, любовь моя? — Осторожно уточнила Ингрит.

— Сетт обещал раздобыть гримуар, мы высвободим тебя из заточения. — Дарий улыбнулся.

— Это… Этого не может быть… — Девушка застыла в изумление.

— Не может? — Переспросил Дарий.

— Я никогда не была в реальности… Всегда жила лишь в грезах…

— Ну значит пора это исправить. — Консул закрыл глаза и сделал глубокий вдох, наслаждаясь прекрасным, райским воздухом.

— Ты уверен, что Сетт сдержит свое слово? Он весьма своенравный… — Настороженно спросила Ингрит.

— Думаю, что да.

— Тогда я буду вечно рядом с тобой! Каждую минуту, каждую секунду, мой король! — Девушка бросилась на шею Дарию.

— Ха-ха! Я жду этого не меньше чем ты!

— Подъем! Станция конечная! — Последовал толчок в плечо, райские грезы рассыпались под грубым натиском реальности. Консул открыл глаза, первое, что увидел, было квадратное лицо Борга. Десятник радостно скалился.

— Какого черта Борг? — Разминая затекшую шею, спросил Дарий.

— Мы уже прибыли, выгружаемся! Опершись о винтовку, здоровяк встал и влился в толпу суетящихся в проходе берсерков.

Выйдя из вагона. Дарий огляделся. Знакомое место, станция семнадцатой твердыни. Красные лампы тревоги по прежнему судорожно моргают, освещая настенные барельефы. Сырой и холодный воздух бодрил, заставляя не думать о сне. Консул открыл портсигар. Тем временем берсерки выстроились в шеренги. Тридцать, всего тридцать… Можно было взять и больше. Подумал Дарий, выпуская колечко дыма. Перед берсерками стоял Ширрой. Внешне он казался совершенно спокойным. Красивое, невозмутимое лицо жреца разглядывало своих воинов. Боевые турели поезда, с жужжанием развернулись в сторону лестницы и лифта, ожидая появления гостей.