Вячеслав Бец - Расплата

– Когда мы услышали, что тут творится, лейтенант Коробейников… послал одно отделение на бронетранспортёре, чтобы… выяснить обстановку, и я поехала с ними, – девушка то и дело сбивалась от волнения, но продолжала говорить. – Увидев, что тут произошло… мы разделились и отправились вас искать…

По её лицу снова потекли слёзы, она всхлипнула и несколько раз глубоко вздохнула, а затем продолжила.

– Мы думали, что вы все погибли… Машины никто не видел… а везде этот ужас…

Андрей не мог разобраться, почему Руми так разволновалась, но ему захотелось как-то успокоить девушку и лучшее, что он смог придумать, это шагнуть к ней и вновь её обнять. Только после этого до него дошло, что она, наверное, очень волновалась за Корнеева, который стал для неё учителем и другом.

Сам Корнеев смотрел на них спокойным, безмятежным взглядом, но на его грязном с кровавыми разводами лице угадывалась сдерживаемая улыбка. Игорь был больше занят осмотром окружающего ландшафта, причём делал это с таким видом, будто только что его заметил.

– А «Тигр»-то где? – спросил он таким тоном, будто за потерю машины его наверняка строго накажут родители.

Корнеев на такие вопросы принципиально не отвечал. Андрей же вообще не знал, что сказать. Трудно было выбрать подходящее слово и он долго колебался между «стёрта» и «распылена». Да, жаль было машины, жаль оружия, новенького АК-15, выданного перед выездом из «Убежища», но больше всего было жаль Воробьёва, которого теперь даже нельзя по-человечески похоронить.

– Руми, хватит реветь, – обратился к девушке Корнеев. – Лучше покажи, где бэтр или на чём там вы приехали.

Девушка несколько секунд не реагировала, затем оторвалась от Андрея с таким трудом, будто никогда не собиралась этого делать, снова рукавом растёрла слёзы по лицу и кивнула.

Через десять минут они вчетвером пришли к БТР-80, ожидавшему их на опушке. Рядом с машиной уже собрались остальные бойцы отделения из взвода Коробейникова, которые по понятным причинам искали не так долго и рьяно, как Руми. У всех без исключения были изумлённые лица, ведь после увиденного лунного пейзажа мало кто верил, что ТАМ можно было выжить.

Взглянув на бойцов, Андрей улыбнулся.

«Что, суки, не ждали?», – вспомнилась фраза давно погибшего Вурца, с которой он как-то в похожей ситуации приветствовал товарищей. Вспомнив Вурца, Андрей вспомнил Воробьёва и остальных, кого они уже потеряли, и улыбка сползла с его лица, и его снова охватила тоска.

Косарь, опасавшийся портить отношения с «Рассветом», расстреливая их людей, сбавил обороты, когда узнал, что выжившим бойцом, которого подстрелил Корнеев и которому после этого врезал по башке Толя, оказалась не кто иная, как майор Сандрин Монье. Он не только знал, что среди «анархистов» её «любят» особенно, но и лучше всех присутствующих знал, что она за человек, и именно поэтому больше не рвался её защищать.

В любом случае это было бы бесполезной затеей, поскольку Черенко свирепел при одном лишь намёке на снисхождение, от кого бы он ни поступал. Его ненависть к Монье после событий в Вольном оказалась намного сильнее, чем можно было ожидать, и именно он, пока Андрей отсутствовал, незамедлительно занялся допросом Сандрин так, как считал нужным. Коробейников пытался ему помешать, но в итоге даже он решил уступить ярости охотника. С одной стороны лейтенант немного опасался, что Черенко натворит дел, а влетит за это именно ему, но с другой – он знал, что Толя относится к самым приближённым людям Андрея Романова, и раз уж он намерен действовать вопреки приказам, то, вероятно, должен понимать, что делает.

И что же сделал Толя? О, он сумел развернуться, да так, что даже Косарь признал его изобретательность и похвалил. Для начала Толя раздел Монье донага, проверил и распотрошил всю её одежду, не поленившись разрезать каждый шов, и вытащил оттуда всё, что смог найти, оставив от одежды и бронежилета охапку лоскутов и бронеплиты. Покончив с этим, он привязал её к стулу и принялся сильно, но пока без особой жестокости, бить звонкими, увесистыми пощёчинами, требуя рассказать, какого чёрта она делала на объекте. От каждого второго удара нагая женщина заваливалась на пол, но её поднимали и экзекуция продолжалась. Причём бил он её даже если она пыталась что-то отвечать, от чего возникал вопрос – нужны ли вообще ему её ответы? Впрочем, говорила она в основном разнообразные оскорбления, из-за чего все действия Толи начинали выглядеть не такими уж и жестокими.