Макс Брукс - Мировая война Z

(Перегибается через стол, и его лицо оказывается в паре сантиметров от моего).

— Никакого стандартного оборудования, ничего, что могло бы нас устроить. Никакого огнестрельного оружия, вы понимаете. Воздух, газ, слишком велика вероятность взрыва. Вспышка от выстрела…

(Имитирует звук взрыва).

— У нас были «беретта-гречио», итальянский пневматический карабин. Военная модель детского неогнестрёльного пистолета на диоксиде углерода. Пять, шесть, может, семь выстрелов, если прижать дуло прямо к голове. Хорошее оружие, но его всегда мало. И надо быть осторожным! Если промажешь, если шарик попадет в камень, если камень окажется сухим, если выбьешь искру… подхватятся все туннели, взрывы похоронят людей заживо, облака пламени расплавят маски прямо на лицах. Врукопашную всегда легче. Вот…

(Встает из-за стола и подводит меня к каминной полке. Оружие: на массивную рукоять насажен полукруглый стальной шар. Из этого шара под прямым углом друг к другу выступают два стальных восьмидюймовых острия).

— Видите, почему? Нет места, чтобы замахнуться. Быстро, в глаз или по макушке.

(Он демонстрирует быстрый удар).

— Сам придумал, модернизировал вариант наших прапрадедушек из Вердена, да? Знаете про Верден? «Оn ne passй pas!» Они не пройдут!

(Он возвращается к еде).

— Развернуться негде, предупреждать никто не предупреждает, и вдруг тебя атакуют — просто возникают перед тобой или хватают из бокового хода, про который ты ни сном ни духом. Все как-то защищались… надевали кольчуги или одежду из грубой кожи… почти всегда они были слишком тяжелыми, удушающими, мокрые кожаные куртки и штаны, неподъемные рубашки с металлическими заклепками. Пытаешься драться, но уже обессилел, люди срывали маски, задыхались, глотали отравленный воздух. Многие умирали до того момента, как их выносили на поверхность.

Я пользовался наголенниками, защитой здесь (показывает на предплечья) и перчатками. Кожа с кольчужным покрытием, легко снимать, когда не в бою. Сам их придумал. У нас не было американской боевой формы, зато имелись ваши болотные сапоги, высокие» непромокаемые, с включениями непрокусываемых волокон. Они нам пригодились.

Тем летом вода очень сильно поднялась, лили дожди, и Сена бурлила не на шутку. Сырость была всюду. Появлялась гниль между пальцев рук и ног, гниль с паху. Мы постоянно ходили по лодыжку в воде, иногда по колено или по пояс. Иногда идешь, или ползешь — временами мы ползли по локоть в вонючей жиже… и вдруг земля под тобой просто рушится. Летишь в воду головой вниз, в одну из этих дыр, которых нет на карте. У тебя всего пара секунд, чтобы вынырнуть, прежде чем маска заполнится водой. Ты брыкаешься, бьешься, товарищи тебя хватают и быстро вытаскивают. Утонуть мы боялись меньше всего. Люди разбрызгивали воду, пытаясь удержаться на поверхности в своей тяжелой броне, как вдруг у них вылезали из орбит глаза, слышался придушенный крик. Иногда даже можно было ощутить момент нападения: хруст или звук разрывающейся плоти. И через секунду ты уже валишься на спину, а несчастный сукин сын — на тебя. Если на нем не было болотных сапог… он уже без ноги, без целой ноги, если он полз и упал лицом вниз… некоторые лишались и лица.

Тогда мы отступали к оборонительному рубежу и ждали «кусто», аквалангистов, специально обученных для работы и боя именно в таких затопленных туннелях. Они имели при себе только фонарик, противоакульный костюм, если повезет его достать… и воздух — в лучшем случае часа на два. Им полагалось прицепляться к страховочному тросу, но они обычно отказывались. Тросы частенько запутывались и тормозили движения аквалангиста. У этих мужчин и женщин был всего один шанс выжить из двадцати, самое низкое соотношение по всей армии, и мне плевать, что говорят другие. [93] Смертность среди союзнических войск до сих пор служит предметом горячих споров. Разве удивительно, что они автоматически получали орден Почетного легиона?

И ради чего все? Пятнадцать тысяч убитых и пропавши без вести. Не только «кусто», все мы. Пятнадцать тысяч душ всего за три месяца. Пятнадцать тысяч, когда война сворачивалась по всему миру. «Вперед! Вперед! В бой! В бой!» Нельзя так. Сколько понадобилось англичанам, чтоб очистить Лондон? Пять лет, три после официального окончания войны, да? Они продвигались медленно и осторожно, по одному сектору за раз, низкая скорость, низкое напряжение, низкая смертность. Медленно и осторожно, как в большинстве крупных городов. А мы что? Как сказал тот английский генерал? «Мертвых героев с нас хватит до скончания веков…»