Александр Голубев: Спящая Красавица

Зато теперь, как вы можете слышать, когда я решил большинство житейских проблем, у меня появилось свободное время. Дай, думаю, поработаю языком, а то так недолго и русскую речь забыть совсем. Так что не удивляйтесь моему хриплому голосу и, возможно, некоторой сумбурности в изложении. Мемуары никогда не были моей сильной стороной.

А о том, как я обустроился, я лучше как-нибудь в другой раз. Пока лучше подробно расскажу как дожил до такой вольной жизни и почему у меня в речи встречаются такие обороты, как «начало конца», «ничего не осталось», «второе рождение» и прочее.

Только соберусь с мыслями и продолжу.

В своем рассказе постараюсь быть объективным и не слишком сумбурным.

На дворе стояла самая заурядная весна 2018 года. Снег все не таял (календарь зиме не указ), а ждал прихода лета, чтобы растаять наверняка.

В то время я не вел никаких записей, поэтому дату не помню точно. Потом, правда, вычислил ее с точностью до дня, но какое это теперь имеет значение? Жалеть об этом некому. Кроме меня, конечно.

А началось все так.

Я проснулся. Вернее даже не проснулся, а очнулся. Так будет ближе к истине. Сознание медленно выплыло из небытия и поинтересовалось: «Где я?».

Я, конечно, помнил, где нахожусь: у себя дома в недавно купленной квартире, за которую еще лет пятнадцать работать на банк.

О том, что я - это я, тоже помнил.

Что зовут меня Александр, я тоже не забыл. И что за окном 2018 год тоже помнил.

Но только вот пробуждение было настолько мутным, тягучим и безрадостным, что вопрос «где я?» возник сам собой.

Меня разбудил не будильник, не перфоратор соседа, не скрежет лопаты дворника под окнами. Даже тишина не стала причиной моего пробуждения.

Я просто медленно всплыл в этот мир и попытался открыл глаза. Чувство было такое, как будто веки залили клеем, а в голову натолкали мешок ваты.

Хотел по привычке подорваться, как это обычно делаю еще по армейской выучке, но только плюхнулся на пол. Оказалось, что лежал я на самом краю кровати. Скрюченно, тело занемело, отказываясь повиноваться командам.

Когда очутился на полу, то кажется в тот раз это был первый раз, когда я сознательно потерял сознание. Уж простите за каламбур.

Когда второй раз пришел в себя, то удивился еще больше, т.к. я все еще лежал на полу ничком, и это не походило на сон. Во сне нет боли, и пол не такой твердый и холодный.

Помню, что порадовался тому факту, что кровать невысокая, пол не бетонный и падать низко по причине моего небаскетбольного роста.

Единственное, что перебивало все ощущения - жажда. Никогда прежде я не испытывал такой ЖАЖДЫ. Ни до ни после. Боже, как же мне хотелось пить!

Раньше думал, что фраза «песок изо рта сыпется» - это удачная метафора или примитивная гипербола, которую использует автор, чтобы подчеркнуть природные потребности своего персонажа.

Мне же просто хотелось пить. Пить, пить, пить. Безумно, как никогда в жизни.

Я думал, что высох и похож на мумию. Даже дышать нормально не мог. Вся гортань была сухой, и воздух, проходя в легкие, резал как наждачная бумага. Кто бы мог подумать, что обыкновенный воздух может так причинять боль.

«Так, ладно. Почему я хочу пить? Почему я на полу? Почему мне так сложно шевелиться?» - спрашивал я себя. Я же отчетливо помнил как вечером завел будильник, чтобы не проспать подъем на работу, как лег спать, как гасил свет и укутывался в одеяло. Так в чем дело?

За окном, кстати, светло. Проспал что ли?

Попытался подняться на ноги. Да куда там. Не тут то было: руки не слушались, ноги отказывались шевелиться. Но пить хотелось страшно.

В комнате воды нет. Поэтому я медленно пополз на кухню на руках. Всегда считал себя физически крепким и уж точно не немощным калекой. А тут нате. Получите, распишитесь. Еле ползу.

Хорошо, что в нашей однокомнатной квартире от коридора только одно название - что-то среднее между тамбуром и прихожей. До кухни ползти всего ничего.

С этой задачей, наконец, справился. Никогда не думал, что буду по собственной квартире ползать по-пластунски, как под обстрелом.

Дополз до плиты. На полу пристроился так, чтобы было удобнее стащить чайник на пол.

Не глядя, пощупал ноги, которые начали подавать признаки жизни и из ватных стали поролоновыми подушечками для миллиона иголок. Одной рукой оперся на стол, другой на стул и попытался подняться на ноги. Получилось так себе, если честно. На коленях мог кое-как стоять, а вот на ноги встать не получалось.