Даниил Берг - Проект Каин. Адам

Впервые за последние несколько недель ему не снились кошмары.

В эту ночь температура впервые опустилась ниже нуля.

Часовой на юго-восточной вышке кутался в шинель, жалея, что нельзя выпить чего-нибудь согревающего. Не в смысле алкоголя, а хотя бы чаю. А еще лучше вообще лежать в относительно теплой казарме под одеялом, а не торчать на ветру, вглядываясь в ночную темноту. Конечно, мало приятного лежать под тонким одеялом, скрючившись так, будто тебе дали ногой в живот, но все, как известно, познается в сравнении.

Паренек глубоко вдохнул морозный воздух, выдохнул клуб пара, напоминающий сигаретный дым. Эх, покурить бы сейчас… Но, само собой, нельзя. Если увидит Вепрев — а он увидит, этот тип, такое чувство, никогда не спит — то доложит начальству. А если точнее, то майору Малышеву. Часовой поежился, не столько от холода, сколько от одной этой мысли: лучше уж потом накуриться хоть до потери сознания, чем смотреть в коричневые буркала майора. Благодарствуем, жуйте сами с волосами!

Солдат нервно хихикнул, снова поежился. Попрыгал минуту на месте, стараясь согреться — не особо-то помогло. Взглянул на часы; почти пять, оставалось сидеть на верхотуре еще чуть больше часа, что не могло не радовать. Он шмыгнул носом, перегнулся через бортик, плюнул вниз. «Харчок» исчез в густом тумане, клубившемся на обширном пустом пространстве перед территорией части. Парень некоторое время смотрел вниз, завороженный причудливыми извивами белесых рукавов. Самое тихое время, предутренний час, когда все крепко спят в своих постелях, обнимая теплые бока подруг. Солдат вздохнул, бросил последний взгляд на медленно перемешивающийся как густое варево ведьмы туман. Господи, какая скукотища! Кому вообще взбрело в голову, что надо охранять часть? От кого? Насколько он понимал, то в городе поблизости никого не осталось — все вымерли от странной болезни, что, говорят, бушевала по стране. Кого он тут тогда должен был ловить? Зайцев, бродячих кошек и собак? Бредовая идея. Хотя понятно, кому она пришла в голову, можно было даже не сомневаться.

В белом море, колышущемся на открытом пространстве, вдруг возник звук, похожий на утробное хрюканье. Часовой почувствовал, как по коже побежал сонм мурашек, заставляя встать волоски на шее. Он схватил автомат, стоявший до этого прислоненным к бортику, направил его в ту сторону, откуда раздавался звук. Волны тумана лениво перекатывались в предутренних сумерках, словно играя в свою странную, непонятную человеку игру. Местами туман темнел, но разобрать, была ли это какая-нибудь засохшая коряга, ствол дерева или просто камень было невозможно. Широкая полоса яркого света, очерчивающая границу части, в десяти метрах от стен быстро тускнела, свет терял свою силу, словно поглощенный белыми космами, распространяющими вокруг сырость и запах болота.

Раздался сухой шелест, солдат стиснул цевье автомата, пристально вглядываясь в темноту. На короткое мгновение — настолько короткое, что он даже не был уверен, было ли это на самом деле или это лишь игра напуганного воображения — одна часть клубящегося облака потемнела в виде изломанного и сгорбленного человеческого силуэта, но туман почти тотчас снова стал однородным. Сейчас он почему-то вызывал образ огромного, безразмерного тела таинственной твари, сонно играющей белесыми веревками могучих мускул. Снова раздался тихий, рокочущий не то хрип, не то глубокий вздох, словно некто глубоко втягивал сырой воздух огромными ноздрями. Холодный пот, выступивший на лбу часового, мгновенно высох, он облизнул дрожащие губы, таращась в белое марево. Ничего. Тишина, словно всю землю внизу облили загустевшим молоком. Ни шороха. Ни звука. Ни намека на движение.

Он стоял так еще около часа, не выпуская из напряженных рук автомата, придававшего хотя бы намек на уверенность. Прищурившись, рядовой всматривался в клубящийся туман, пока тот постепенно не начал редеть, прогоняемый теплыми лучами восходящего солнца. И даже после этого солдат все равно вновь и вновь, как снайпер, обшаривал глазами постепенно открывающийся безмолвный ландшафт, островками всплывающий из рассеивающегося марева, как мертвая земля, поднимающаяся из моря. Сдав пост, он никому ничего не сказал о том, что видел и слышал, так как к тому времени и сам не был уверен, произошло ли что-то , заслуживающее внимания, на самом деле.

Человек в рваной и чертовски грязной куртке, которого солдат так и не смог заметить, быстрым, петляющим шагом уходил в сторону темнеющего на горизонте города.