Эми Плам - После конца

- До сих пор не понимаю, почему Уит не ходит в походы с собаками, - говорю я.

Мой отец опускает руку мне на плечо и идет со мной вместе назад к нашему дому. - Он делает вещи по своему, - отвечает он.

Мы подходим к основной стоянке. От запаха готовящихся обедов и теплого дыма, исходящего из юрт, у меня урчит в животе.

Мы с папой проходим в дверь и обнаруживаем Беккета с Нерудой, лениво лежащих у костра, и внимательно наблюдающих за закипающим в котле мясом.

Когда я вешаю свой арбалет на перекладину и начинаю снимать мокасины с курткой, папа интересуется:

- И как дела у моей воительницы? Уит сказал, что отправил тебя на охоту.

- Ухожу завтра утром, - отвечаю я.

Разложив лосиное мясо по чашкам, он передаёт одну, вместе с ложкой, мне. Мы садимся у костра, и я, подув на полную ложку, немного откусываю. Ощущая тепло и безопасность нашей юрты, я в тысячный раз задумываюсь о том, как же нам повезло. Мы с папой есть друг у друга. У нас хорошая жизнь, в то время как мир вне наших границ - только радиоактивные зоны, толпы мародерствующих бандитов, и для кого-то еще, пережившего Третью Мировую Войну, существование заполнено страданием и отчаянием.

МАЙЛС

- Как я уже говорила, я застала вашего сына за списыванием на экзамене.

Госпожа Кокран, учитель английского, доставая мою свёрнутую шпаргалку, делает такое лицо, словно она почувствовала запах чего-то протухшего. Я стараюсь не показывать своих эмоций при папе и директоре, но усаживаюсь на стул.

- С каких это пор, за списывание выгоняют из школы? - восклицает папа.

Мистер Риггз, директор, смотрит на моё личное досье и проводит пальцем вниз по странице.

- С тех, когда у ученика уже есть два предупреждения за пронос алкоголя и наркотиков на территорию школы.

Мой папа прочищает горло.

- Ну, возможно, мы можем это уладить, как и в предыдущих случаях, - говорит он глядя на миссис Кокран. Если бы ее здесь не было, то разговор давно бы перешел на тему благотворительного пожертвования компанией моего отца для школы, но судя по серьезному выражению лица мистера Риггза, я сомневаюсь, что это сработает в этот раз.

- Что ж, да, знаю, в вашем случае бывали смягчающие обстоятельства, но мы не можем продолжать делать исключения из правил для вашего сына. В Биллингстонской академии с правилом трёх предупреждений строго, и боюсь, что я вынужден применить его и в этом случае.

Через несколько дней папе позвонили из приёмной Йельского университета и сообщили, что мою заявку будут рассматривать до тех пор, пока не получат доказательства того, что я "прохожу воспитательные работы из-за недопустимого поведения". И вот тогда папа придумывает план с почтовым отделением.

ДЖУНО

Моя стрела попадает прямо в крупного оленя, и он тяжело оседает на землю. Закинув арбалет на плечо, под хруст нетронутого снега я быстро бегу по полю к ещё живому зверю и опускаюсь на колени.

- Спасибо, - говорю я, вытаскивая нож из-за пояса. Поглаживая жесткий мех на морде животного, я смотрю прямо в его огромный стекленеющий глаз. А затем перерезаю ему глотку.

Некоторые из наших охотников входят в длительный духовный контакт с животным, прежде чем убить его. Но Уит однажды сказал мне, что уважительное отношение и слова благодарности приравниваются ко всем высоким словам в мире. Должна признать, что согласна с ним.

Очищая свой нож снегом, я свистом подзываю Беккета и Неруду, чтобы они привезли сани. Но они и так несутся ко мне, рассекая ледяные сугробы своими трясущимися от возбуждения телами. Я закидываю кожаные ремни на зверя и втыкаю железные штыри в нижнюю часть туши, чтобы затем её перевернуть.

Этот олень весит, наверное, килограммов девяносто - в два раза тяжелее меня, но с помощью ремней и собак я быстро ухитряюсь затащить его на сани. Оставшаяся на снегу волнообразная тёмно-красная линия такая же яркая, как ленты в венках из белых лилий.

Закрепляя оленя на санях верёвками, я вдруг слышу нечто странное: громкий хлопающий звук, похожий на взмахи тысячи орлиных крыльев, совмещённых в единый ровный ритм.

Я уже слышала этот звук, но только лишь из безопасного убежища. Это аэроплан. Означающий только одно - бандитов. Ритм сердца учащается, а я замираю и всматриваюсь в небо.

Почему Уит не предвидел этого и не спрятал общину? Наверное, они не приблизятся достаточно, чтобы представлять собой какую-либо угрозу. Но, по-моему, в пределах слышимости - значит достаточно близко, чтобы прятаться. От одних мыслей о том, что бы я делала, будучи Мудрецом, у меня сводит живот.