Эми Плам - После конца

Я ускоряю время, переношусь на несколько месяцев вперед и вижу животное в поисках мягких цветочных почек среди коричневатой травы тундры. Я вижу, как перед первым зимним снегопадом его мех начинает меняться, и вскоре шкурка становится белоснежной, за исключением чёрных кисточек на ушках.

Я переключаюсь на свое зеркальное отражение и с удивлением наблюдаю, как мое тело начинает постепенно сливаться с окружающим заснеженным портом. Моя загорелая кожа становится молочно-белой. Волосы меняют цвет с черного на белокурый с жемчужным оттенком. Поворачиваясь к зеркалу, я вижу, что мои глаза, совсем как у зайца, чьи лапки я держу: тёмно-карие, почти чёрные. И никакой звездочки.

Габариты - думаю я. Стать больше. Выше. Но моя фигура в отражении не меняется. Это предел Колдовства. Теперь нужно продержаться, как можно дольше, чтобы успеть благополучно пройти мимо мужчин на борт корабля.

Я закидываю рюкзак на плечи и целенаправленно шагаю в сторону корабля, имитируя мальчишескую походку, какой я её себе представляю. По мере приближения к мужчинам, внутри все сжимается, но я, не сводя глаз с парома, стараюсь не обращать на них внимания.

Я приближаюсь к подножью трапа, сжимая в запотевшей ладони заячьи лапки. В груди бешено колотится сердце. Стоя в очереди за пожилой парой в ковбойских шляпах, я чувствую на своем лице изучающий взгляд мужчин. У меня перехватывает дыхание, когда один из них поднимается и направляется в мою сторону, останавливаясь лишь в нескольких шагах.

Я ничего не могу с собой поделать, смотрю на него. Но встретившись со мной взглядом, он расслабляет агрессивно зажатые плечи. Скрестив руки на груди, он кивает мне, поворачивается и возвращается к своему компаньону. Парализованная страхом, я с трудом продвигаюсь за парой, ступающей на борт. Но я нахожу силы отдать билет женщине у двери и, поднявшись в искусственно освещённое помещение, опускаюсь на первую попавшуюся скамейку. Отпустив амулет, я чувствую, как маскировка, вызванная заклинанием, обращенным к зайцу, исчезает, и я опять становлюсь сама собой.

МАЙЛС

Вернувшись домой, я понимаю, что никого нет. На кухонном столе лежит записка:

«Майлс, я ушла по семейным обстоятельствам. Приготовила гарнир, забегу к тебе завтра. Позвони, если что-то понадобится. Миссис Кирби».

Наконец-то, выходные проведу один... но, раз в понедельник праздник, времени будет больше. У меня три дня. Взяв с собой гарнир к курице, я сажусь за телик. Заметив в кабинете отца свет, иду его выключить, но вижу, что у него не выключен компьютер. Коснувшись мышки, я обнаруживаю незакрытой его почту. Во входящих находится несколько непрочитанных сообщений, последнее из которых с темой: «RE: девчонка».

Кликнув по нему, я читаю два открывшихся предложения: «Источник докладывает, что она поедет на пароходе из Анкориджа в Сиэтл. Высылаю людей туда».

Помечаю его как непрочитанное, чтобы отец не знал, что я его открывал. Всё равно оно появится у него в телефоне.

Выключив экран, я возвращаюсь на диван. И сижу около пяти минут без движения. Поскольку в голове возникает слишком безумная идея, которую трудно принять. Но, возможно, отец и не догадается. Если я буду звонить миссис Кирби, то смогу уехать на выходные и вернуться ко вторнику. Никто и не заметит.Ну а почему бы и нет. То есть, ищут они подростка. И кто как не другой подросток сможет её найти?

И вот мой здравый ум отключается. Я проверяю по айфону расстояние от Лос-Анджелеса до Сиэтла - девятнадцать часов езды. И я под домашним арестом - мне лишь позволено ходить на работу, и потом домой.

Но если бы я мог осуществить это, отец был бы так впечатлен, что, возможно, избавил бы меня от этой почтовой пытки.

Быстро съев гарнир, я иду переодеваться. Мне многого не надо. Меня не будет всего лишь три дня.

ДЖУНО

Я уже два дня прячусь в своей комнате - "каюте" - с тех пор, как мы отплыли. Зайдя на борт, я нашла столовую с самообслуживанием и запаслась на несколько дней вперед достаточным количеством хлеба, фруктов и бутербродами. С тех пор я не выходила.

До этого я никогда не сталкивалась с одиночеством. Даже когда я уходила на охоту, то, зная, что и отец, и племя меня ждут, наслаждалась этим временем. Но не сейчас. Я хочу домой, в юрту, к отцу и собакам, знать, что семьи Киная и Ном рядом.

Я нахожусь в комнате, в которой всё сделано из пластика, в пароходе, плывущем по нескончаемому океану, среди совершенно незнакомых людей.