Александр Бушков - Лесная легенда

Приказ был выполнен в точности.

На следующую ночь прогалину мы оцепили заранее, оставаясь в лесу, — полная ясность будет только после прилета планера, могли вместо него на костры и бомбы сыпануть в виде издевательского привета, дав понять, что игра наша разгадана… В два ноль один наш радист получил короткий условный сигнал, означавший, что немец-радист (а куда бы он делся?) четырежды отстучал предписанные цифры — судя по новой частоте, предназначавшиеся уже экипажу вылетевшего самолета. Ровнехонько в два пятнадцать — мы, когда потребуется, можем быть аккуратистами не хуже немцев — ярко вспыхнули костры, щедро политые керосином из того самого бочоночка, который немцы сбросили окруженцам вместе с прочим и велели не расходовать до особого распоряжения. Запалив костры, ребята вновь укрылись в чаще.

Дальше все шло, в общем, привычно, предстоящая акция была гораздо проще радиоигры с ее томительной неизвестностью. Минут через пять высоко в небе послышалось знакомое нытье немецкого самолета — и, не успело оно утихнуть вдали, как над крайними деревьями появился бесшумно снижавшийся силуэт, заслонявший звезды длинными крыльями и округлым фюзеляжем…

Планер остановился, преодолев примерно две трети прогалины. Почти сразу же оттуда мигнули сильным фонариком: тире-точка-точка. Мы тут же ответили: точка-точка-тире. Фонарик почти сразу же мигнул еще дважды, что означало приказ для майора: подойти к планеру со своими людьми.

У нас, как в хорошем ателье или пошивочной мастерской: желание клиента — закон… К планеру с понятной поспешностью направился майор, тот самый, настоящий (мы его с самого начала держали под рукой). С ним шли, как заказано, десять его людей — на вид типичнейшие окруженцы, разных родов войск, потрепанные и небритые. Однако все до одного были нашими, включая вашего покорного слугу.

Почти полная луна стояла высоко, и майора те, в планере, должны были опознать издали — а вот разномастных окруженцев, на что и был расчет, хрен кто опознает. Немцы — аккуратисты. Личные дела офицеров с фотографиями хранились в соответствующем отделе ОКХ, Главного командования вермахта, а вот на унтеров и уж тем более рядовых таких досье никогда не заводили, фотографии были только у них в «зольдбухах», солдатских книжках, каковые при служивых и оставались.

Едва майор одолел полдороги до планера, его, надо полагать, опознали: хлопнула дверца, вылез какой-то черт с горы, рявкнул начальственным голосом:

— Немедленно погасить костры!

Тут мы их аккуратненько и взяли «на рывок» — без всякой стрельбы, без рукопашной, без всякого членовредительства, разве что второй пассажир, сидевший в планере с автоматом наизготовку, крепенько получил два раза ногой, чтобы не баловал с оружием, оно и выстрелить может…

Третий пассажир и пилот, видя такое обращение, сами подняли руки. В сорок пятом немцы уже частенько поднимали руки, не то что в прошлые года.

Одним словом, успех был полный и окончательный. Планер мы быстро разгрузили и сожгли, а весь улов в два счета доставили в город, где немедленно им и занялись, несмотря на ранний час. Очень даже неплохо, просто великолепно: майор лет пятидесяти, сразу видно, волк битый, двое молодых верзил в лейтенантских чинах (радист и специалист по минно-взрывному делу, как вскоре выяснилось). Ну, и пилот. Вот этот нас не интересовал — классический извозчик. Правда, и его мы держали при себе пока что — чтобы в лагере для военнопленных не наболтал лишнего.

В багаже у них, как и следовало ожидать, оказалась всякая всячина, необходимая в хозяйстве для такого именно случая, — аптечки, два «места» нестандартных, чисто диверсионных мин, бинокли и тому подобное.

Ближе к полудню меня вызвал Крутых, сообщил, что операцию можно считать законченной, группу — расформированной, должные новые распоряжения воспоследуют, когда в них будет надобность. И добавил:

— Благодарю за службу, товарищ майор.

Я, как положено, встал по стойке «смирно» и отчеканил:

— Служу Советскому Союзу!

— Ну а теперь, сам понимаешь, пора тебе запереться в чьем-нибудь кабинете и писать обширнейший рапорт… — Он встал из-за стола, подошел, взял за локоток и сказал уже другим тоном, доверительно:

Ты ведь сам понимаешь: ни малейших упоминаний о лесных чертях и прочей мистике. Вот версию о гипнотизере отработай на всю катушку. Уяснил? Дело на контроле у Верховного, наши с тобой каракули к нему, конечно, не попадут, но другие из них будут оставлять, как говаривали в старину, экстракт. У Верховного забот выше крыши, а потому ему нужно давать экстракты. И если, не дай бог, кто-то из составителей экстракта помянет какую мистику… Думать боязно. Пойдем мы с тобой не в трибунал и не в партком на проработку, а прямиком к психиатрам на долгое и вдумчивое обследование…