Луи Бриньон: Трон Зевса

Отец Джонатан почувствовал, что начинает задыхаться. Пещера внезапно наполнилась удушливым дымом. Мгновением позже возник огонь. Он распространялся с неимоверной быстротой. Ещё мгновение — и все вокруг священника запылало. В него полыхнул нестерпимый жар. Из груди вырвался болезненный вскрик. И этот крик стал раз за разом повторяться, пока не превратился в настоящие вопли…

— Джонатан, Джонатан, очнись, приди в себя…тебе ничто не угрожает…

Голос…знакомый голос проник в сознание священника и в то же мгновение…огонь отступил.

Бессмысленным взглядом он оглядел всё вокруг себя. Прямо над ним нависал…Боуд. Напротив…

стояли люди. Много людей. И почти все…с испуганными лицами.

— Беда! — выдавил из себя священник. Опёршись на руку Боуда, он поднялся с колен и торопливо направился в часовню. Пресс–конференция закончилась. Все ушли крайне недовольные. Журналисты так и не получили ответов. Но что более всего расстраивало, так это отсутствие объяснений на самый главный вопрос…что же произошло со священником?

Этот же вопрос мучил Александрову и Коэл, когда они дожидались Боуда, чтобы направиться для объяснений к отцу Джонатану. Они пребывали в полной растерянности, так как лучше других знали, что всё, что относилось к отцу Джонатану, имело глубокое значение. И, тем не менее, не могли понять, как именно расценивать состояние священника. Впрочем, очень скоро они могли узнать ответы на свои вопросы. Боуд очень долго разговаривал с кем–то по телефону. Женщины видели, что с его лица не сходит бледность. И это вызвало у обеих неосознанное волнение. Они знали, какой выдержкой обладал Боуд. Едва он закончил этот разговор, как тут же позвонил куда–то и коротко, но резко, начал выговаривать. В таком настрое он сделал ещё несколько звонков и только потом подошёл к женщинам. Все трое направились в часовню, вслед за священником.

Они застали его взволновано вышагивающим по часовне. Завидев Боуда, отец Джонатан остановился.

Блуждающий взгляд принял более осмысленный выражение. В глазах стала появляться надежда.

Она прозвучала и в голосе священника:

— Что со мной случилось, Джеймс?

Боуд опешил. По его виду становилось ясно, что он ожидал услышать всё что угодно, только не это.

— Ты меня спрашиваешь? — спросил поражённый Боуд. — Ты задаёшь этот вопрос, когда едва ли не до смерти напугал всех своей бессвязной речью о кладбище…каких–то костях, людях, которые просачиваются сквозь воду. У меня самого волосы дыбом встали, когда ты закричал: «У Папы растут рога!». Можешь не сомневаться, Джонатан, Ватикан не оставит эти слова безнаказанными или же объявят, что в тебя вселился злой дух. Для тебя предпочтительнее второе. Сможешь очиститься от гре…

— Я говорил лишь то, что видел! — подавленно ответил отец Джонатан. — Я статую принял за его святейшество. Вокруг меня так быстро всё менялось, что я вначале не мог уследить за происходящим.

— Но почему, Папа?

— Я не знаю, Джеймс! Не знаю! Я следовал воле святого Генриха. Он пришёл в зал святилища и позвал меня с собой. Я последовал на его зов, и увидел себя в Ватикане. А затем в одной комнате с его святейшеством. Там я и услышал последний раз голос святого. Он сказал, что «именно здесь начало пути» и…исчез. У меня и прежде были видения, тебе это известно. Но такого…никогда. Вокруг происходили странные события, находились странные люди…странный язык…всё было необычно и отличалось от того, что я прежде видел. Раньше я знал, что должно произойти, кого следует опасаться и куда идти. Сейчас у меня нет ответов на эти вопросы. Только чувство…очень странное…

будто меня взяли и поставили на самый край чёрной пропасти. И заставили смотреть вниз.

— Должно произойти…нечто ужасное?

Чуть помедлив, отец Джонатан всё же кивнул.

— И ты не знаешь, что именно? — с той же осторожностью задал новый вопрос Боуд.

Священник снова кивнул.

— Но ты помнишь всё, что с тобой произошло?

Снова кивок. Обе женщины только и могли, что переводить взгляд с Боуда на отца Джонатана. Они никак не участвовали в беседе по той причине, что и понятия не имели, о чём говорить. Разговор вёлся вне пределов их понимания. Чего нельзя было сказать о Боуде. Этот явно куда–то гнул, и, скорее всего, понимал много больше, чем они. Следующие его слова со всей очевидностью доказывали это предположение.

— Джонатан, постарайся собраться, — попросил Боуд неожиданно мягким голосом, пристально глядя на поникшего священника, — мне очень нужна твоя помощь. Сегодня утром произошли загадочные события, — обе женщины насторожились, услышав эти слова, а священник поднял голову и устремил на Боуда напряжённый взгляд, по–видимому ожидая услышать самое худшее. Тем временем Боуд продолжал говорить крайне озабоченным голосом. — Никто не может дать им объяснения. Многие напуганы. Я получил прямой приказ восстановить управление в течение сорока восьми часов.