Мэтт Ваймен: Саведжи

Мгновенье спустя Аманда услышала звук бьющегося стекла. Он раздавался со стороны дома. Первой ее мыслью было уйти. Из-за шума начали лаять несколько собак по соседству, но парк быстро заглушил гул города, и снова воцарилось спокойствие. Она запахнула пальто, спасаясь от вечернего холода, посмотрела на часы и продолжила ждать. Из того, что Джек рассказал ей о семье Саведжей, она сделала вывод, что им все равно, какое мясо попадает им на стол. Если он искренне разделял ее мнение о том, что такие убийства в конечном счете заставят людей задуматься о своем питании, то глава подобной семьи был идеальной целью. Титус Саведж не сумеет противостоять столь внезапному нападению. Не в том возрасте для этого.

Поэтому, когда Джек все не появлялся, ее интерес начал расти. Краем мысли они подумала, не остался ли он со своей бывшей. Он определенно должен был торопиться. Конечно, ее это мало волновало, говорила она себе, однако мысль о том, что парень мог выбрать кого-то другого, заставила ее встать со скамьи и все выяснить. Она знала, что подсматривать безопасно. Джек точно не всадил в мужчину нож, как обещал. Сделай он так, поднялась бы тревога и нахлынули бы полицейские. Что бы там ни происходило, он ее разочаровал. Она решила, что попросту тратит свое время зря.

— Вегетарианец единожды, — горько прошептала она, — вегетарианец навсегда.

Аманда трижды прошла мимо дома, прежде чем осмелилась подойти к подъездной дорожке. Внутри горел свет, и она четко видела, как в доме бурлит жизнь. Определенно что-то готовилось, потому что вытяжка работала на полную мощность. Она тут же решила, что они пригласили Джека на ужин. Если учесть, как легко он отказался от обещания убить мужчину, не было сомнений в том, что он легко отбросит и все остальное и не упустит шанса полакомиться бараниной, свининой или птицей. Чувствуя себя жалкой, преданной и злой, Аманда направилась в обход дома. Она лишь хотела заглянуть внутрь. Убедиться, что имела дело с жалким бесхребетным.

Вид обрюзглого мужчины, истекающего кровью на террасе, заставил ее замереть. Из-за его стонов она сначала подумала, что он пьян, но серебристая фольга вокруг бедер смутила ее. Она задумалась, не было ли поблизости мальчишника, но затем осмелилась заглянуть за угол дома. С кухни доносилось много шума, словно собаки боролись с волками за последний кусок из миски. Затаившись за водосточной трубой, она увидела разбитое французское окно. Затем очень медленно заглянула внутрь.

— Ох... круто, — прошептала она спустя мгновенье. Ее глаз расширились, лицо осветилось огнями кухни, когда она выглянула из своего укрытия. Без сомнения, она стала свидетелем зверства, но все оказалось гораздо хуже, чем она могла себе представить. Она тут же поняла, что существует один единственный способ есть мясо с чистой совестью. Осознание этого накрыло ее столь внезапно, что ей вдруг показалось, словно всю свою жизнь она только к этому и стремилась. Аманда улыбнулась, представая перед ужинающими людьми. Она пришла под прикрытием ночи, чтобы стать свидетельницей тому, как люди отвернулись от собственного вида. Женщина стояла у плиты, жаря тонкие стейки, нарезанные тут же, не отходя от жертвы, лысым мужчиной на заднем плане. То, что осталось от Джека, растерзанного мясником, выглядело так, словно он умер от страха, но ради их ужина не пострадало ни одно животное. Ни один невинный вид. Мясо на тарелках было добыто честным путем. Все ближе подходя к разбитому окну, она понимала, что это — вершина этики питания.

Именно в тот момент один из членов семьи заметил ее присутствие. Это была девушка, приходившая с Джеком на лекцию. В таком свете она казалась совсем другой, подумала Аманда, но отнюдь не хуже. На самом деле, вся семья казалась людьми, с которыми ей хотелось познакомиться поближе.

— На что это похоже? — спросила она у них.

К большому удивлению Аманды, никого, казалось, не напугало ее появление. Во всяком случае, они казались словно в другом измерении, перенесенные туда едой, которую ели.

— На бекон, — сказала девушка с полным ртом. — Лучший в твоей жизни бекон.

— Могу я к вам присоединиться?

Аманда Диаз ждала ответа, находясь в полном восторге от того, что обнаружила, прежде чем переступить через осколки, усыпавшие пол под ее ногами.

Соседям и жителям близлежащих районов казалось, будто прошла вечность, прежде чем уехали репортеры. Через пару недель после того, как Вернон Инглиш нашел в себе силы добраться до дороги и поднять тревогу, дом был осажден журналистами, фотографами и простыми зеваками. Полицейское ограждение сдерживало их, пока дом буквально растаскивали по частям. Когда следствие было наконец окончено, приехала бригада строителей и заколотила окна и двери. С того дня дом начал медленно загнивать. Из каждой трещины и щели в кирпичной кладке проросла трава, а мертвые листья собирались на крыльце, словно пытаясь укрыться от ветра.