— Пусть так…
— А раз так, то прекрати кричать о моей лжи и называть меня упырем, оборотень! Вика, пойдешь ли ты со мной, чтобы обрести потерянное или останешься слушать сказки оборотня, который не знает ничего о тебе, и том, что сжигает твою душу и ничем не может тебе помочь?
— Я… пойду — неожиданно для себя самой произнесла Вика — я хочу найти Маледикта, и чтобы я не нашла, все это приведет меня к нему, даже если… мне придется погибнуть ради этого.
— Твоя любовь велика — склонила перед ней голову темноволосая — и то, скольким ты готова пожертвовать вызывает уважение даже у меня — древнего вампира. Но отринь страх — никто не потребует твоей жизни… или же твоей крови взамен. То, что должно быть сделано будет сделано. Идем же! — и она протянула Вике свою бледную изящную руку. Вика взяла её в свою, ощутив ледяной холод этой руки, ступая вместе с девушкой–вампиром, имени которой она не знала. За спиной она услышала глухое рычание оборотня, но она не стала оборачиваться, чтобы посмотреть на него — только что её любимый у неё на глазах исчез куда–то, быть может, он погиб, а это было тяжелее расставания с оборотнем.
Тем временем, в стене возникло сияние, странного света, похожего на свет полной луны. Это сияние окружал каменный портик, украшенный фигурами молящихся монахов. Все это сооружение возникло будто бы из ничего. Вампир и Вика шагнули в него, и на мгновение мир потемнел перед глазами Вики…
… Она пришла в себя, стоя перед темной заброшенной церковью. Перед церковью виднелось множество старых могил, увенчанных массивными каменными памятниками и крестами. Её провожатая стояла рядом с ней.
— Зови меня Серена — сказала она Вике.
— Серена, что ты хочешь показать мне, что мы будем делать в этом месте? — спросила Вика.
— Это место — моё убежище. Старая заброшенная церковь, где люди похоронили свою веру, как и они сами похоронены на церковном кладбище. Здесь обитаю я — вампир, ибо, где жить вампиру, как не в месте, где умерло почти все, но может быть жива… надежда.
— Надежда? — удивленно переспросила Вика.
— Да — произнесла в ответ Серена, неотрывно глядя в темные окна церкви — как ты думаешь, как я стала столь древним вампиром? Ты думаешь, я пила много крови, и выпила столько, что обрела некую сверхъестественную силу, с которой стала воистину бессмертна и непобедима? Глупо было бы искать спасение на этом пути. Но я верила, я надеялась, что место в мире найдется для меня. Сквозь все испытания, что выпали на мою долю, до моей смерти и после неё, меня вела надежда. Не всегда мой путь был таким, каким представляют его себе романтики — букеты черных роз, которые дарят на встрече при полной луне элегантные любовники, романтика, сладкие грезы, и лишь несколько капель крови, оттеняющих и придающих особый шарм наслаждению бытием. Ты помнишь Краснобая? — неожиданно спросила она Вику.
Та вздрогнула, вспомнив горящие синие глаза упыря, струящийся из него гной, трупные пятна на его лице, и его жуткий вой потусторонний твари, которым он оглашал округу сражаясь с оборотнем… Как же давно это было, казалось, целую жизнь назад.
— Вижу, что помнишь — проговорила Серена — он тоже могущественный вампир, хотя и менее сильный, чем я. Ты видела, каков он внешне. Согласись, его внешний вид далек от того чувственного юноши с гладкой белой кожей, каким видят вампира девушки, которые читают книги и смотрят фильмы о вампирах?
— Но почему он таков? Ведь ты совсем иная. Ну, по крайней мере, внешне — удивилась Вика.
— Он упивается силой, которую дает вампирам смерть и могила. А ведь это еще и некоторые внешние отметины разложения и погибели. И поверь, Вика, для вампира упоение собственной силой, куда более притягательно, чем любое из наслаждений, доступных людям, и уж куда дороже, чем любые косметические эффекты, которые возникают, когда сила вампира являет себя взорам смертных гордо и открыто. Но с годами, желание упиваться этой силой отступает, и вампир все реже и реже показывается взорам смертных. Самые древние из вампиров не являются скрытыми в ночных тенях благодетелями человечества, или же тайными правителями, или попросту ужасающими полночными злодеями. Нет. Мы живем в местах подобных этому, не таясь, так как люди и сами ничего не ищут в тех местах, что когда влекли к себе массу адептов, все равно каким бы учениям или иным культам бы они не принадлежали. Человек быстро забывает то, что еще вчера было для него чаянием всех его надежд. И мы остаемся жить среди брошенных людьми игрушек, так же, как хозяйничают в этих местах дожди, ветер, и солнце и луна. Мы скорее часть неживой природы, чем некие злобные или благодетельные создания, Вика.
Читать дальше