Владимир Абрамов - Месть сурка

— Колдуны? — тон констебля стал преувеличенно спокойным.

— Да, сэр, колдуны! На них были мантии и они колдовали палочками. Круцио, Авада Кедавра! Они каким-то образом переместили меня из Гилдфорда сюда.

— Успокойтесь, сэр, мы во всём разберемся. Пройдёмте со мной.

Дункан заметил его скепсис.

— Вы мне не верите? Констебль, это сектанты! Тайная служба знает о них. Колдуны стирают память обычным людям, которые узнают о них. У них даже есть Министерство Магии. Эти твари из их министерства приговорили моих деток, как они сказали «магловских выродков». Мои дети должны были пойти в школу магии Хогвартс, но не пошли… И больше никогда никуда не пойдут. Они убили их…

У Дункана по щекам текли слёзы.

Констебль отвёл в отделение полиции раздавленного и морально убитого Хоггарта, но вместо ожидаемой помощи его заперли в камере. Все его крики игнорировались. А ещё перед тем, как посадить в камеру, у него отобрали бумажник… Старый бумажник из двухтысячного года из родного мира парня.

Уже запертый в камере Дункан немного пришёл в себя и с непомерным изумлением обнаружил, что снова молод. Ему не тридцать семь лет, а двадцать. И одежда на нём та самая, в которой он оказался в этом мире. Более того, по окружающей обстановке, которую он изначально проигнорировал по пути к отделу полиции, он понял, что сейчас снова восьмидесятые. Он был готов поставить на кон всё своё имущество на то, что вновь оказался восьмидесятом году. Это было настолько шокирующим, что он надолго впал в ступор.

Из созерцательного состояния Дункана вывел звук шагов. Дверь камеры распахнулась, но вместо ожидаемых полисменов он с ужасом широко распахнутыми глазами уставился на мужчину в красной мантии. В руках тот держал палочку. Та медленно поднималась в его направлении.

В мозгу Дункана переклинило. Он со всех сил кинулся на визитера.

— КОЛДУН! УНИЧТОЖУ! УБЬЮ!

Не ожидавший нападения маг, не успел пустить в ход чары. Хоггарт выбил у него из ладони палочку, вытолкнул в коридор и повалил на пол, после чего навалился на его грудь коленом и начал со всей дури наносить удары кулаками по лицу.

Он успел ударить несколько раз, после чего на него самого посыпались удары полицейскими дубинками. Оказалось, что два полисмена помогали колдуну, что ещё больше разозлило парня.

— Ах вы твари! — зарычал он в припадке неконтролируемого бешенства. — Так вы с колдунами заодно! Фраера позорные!

— А-а-а! — визгливо вопил маг, не в силах сбросить с себя парня. — Помогите! Уберите его от меня.

Рыча подобно дикому зверю, с налитыми кровью глазами, Дункан под ударной дозой адреналина игнорировал размашистые удары дубинками и пытался пальцами выколоть магу глаза, расцарапать ему лицо и вырвать гортань.

— Это вам за моих детей! Я вас всех уничтожу, мерзкие КОЛДУНЫ! Я вам покажу круцио с кедаврой! ТВАРИ! НЕНАВИЖУ!

Когда же бобби решили, что дубинки неэффективны, они попытались скрутить Хоггарта и оттащить от мага. Понимая, что ему не дают уничтожить тварь в человечьем обличье, Дункан преодолел сопротивление волшебника и сильнее надавил ему на глаз. Колдун завопил раненной белугой. У Дункана вышло лишить его одного зрительного органа. В последний момент уже со скрученными за спиной руками он вытянул шею. Его зубы сомкнулись на носе мага.

Бобби почувствовали сопротивление, отчего посильней дёрнули буйного задержанного. Колдун дико завопил, лишившись части носа.

В коридор с камерами предварительного заключения ворвался ещё один маг в красной мантии.

— Аластор! — закричал он, обнаружив вопящего и окровавленного одноглазого колдуна. — Секо!

Дункан не понимал, почему пол и потолок поменялись местами. Лишь когда он увидел своё обезглавленное тело, понял, что ему отрубили голову. Через миг его сознание затопила тьма.

***

Смотря пустым взглядом на каменные мегалиты, Дункан размышлял:

«Я умер… Но я жив… Дважды умер, но снова жив… И каждый раз просыпаюсь тут. И снова с похмельем, как после той эпохальной пьянки. Это что же, выходит, я оказался во временной петле, как в фантастике?»

— Сэр, у вас всё хорошо?

«Снова этот констебль. Тварь! Сообщник колдунов!»

Подавив приступ ярости, Дункан как можно вежливее ответил:

— Да, сэр. Всё замечательно. Любуюсь древним памятником. Или нельзя?

— Нет, сэр, конечно, можно. Просто мне сказали, что тут человеку плохо.

— Нет-нет, — Хоггарт обернулся к констеблю, натянув на лицо фальшивую улыбку, что далось ему весьма непросто. — Всё отлично. Не стоит беспокоиться.