Кортни Коул - Ноктэ [litres]

– Мы не пахнем формальдегидом, – я попыталась разубедить Финна.

По правде говоря, от нас пахнет цветами. Похоронными цветами. Что не намного лучше.

– Говори за себя, – ворчит он себе под нос. – Так что? Да или нет?

Я пожимаю плечами.

– Похоже, папа все-таки собирается его сдавать.

Финн пристально смотрит на меня около секунды, затем его взгляд снова возвращается на дорогу.

– Серьезно? Я не думал, что все так далеко зайдет. У нас есть деньги, которые выплатили по маминой страховке после ее смерти. И деньги, которые приносит похоронное бюро.

– Учиться в колледже дорого, – нехотя бормочу я.

Это единственное объяснение, которое я могла придумать. И это звучит более убедительно, чем если бы я просто сказала, что отец решил следовать тому плану, который они наметили вместе с мамой. Финн кивает, потому что этот ответ вполне его устраивает. Ведь очевидно, что отправить двух детей в колледж – дорогое удовольствие.

Оставшаяся часть дороги проходит в тишине; мы молча следуем по стерильно чистому коридору, раздается только чавкающий звук наших шагов по блестящему больничному полу.

– Встретимся здесь через час, – беззаботно говорит мне Финн, как будто он собрался пойти погулять по торговому центру, а не обсуждать свое ментальное нездоровье с другими ментально нездоровыми людьми.

Финн всегда несет свой крест как победитель.

Я киваю.

– Буду ждать тебя здесь.

Потому что я всегда это делаю.

Он уходит, не оборачиваясь, и скрывается в комнате психотерапии. Наблюдая за его шагами, в миллионный раз я думаю о том, что родиться с шизотипическим расстройством могла я, а не он. Эта мысль накрывает меня паникой и чувством вины одновременно. Паникой – потому что иногда мне кажется, что я все же могла его унаследовать, просто оно проявило себя не сразу. Виной – потому что под ударом должна была оказаться я, ведь Финн лучше меня.

Я родилась первой, я родилась крупнее и сильнее… И это не принимая во внимание тот факт, что Финн действительно лучше, чем я. Он чудный и смышленый, очень умный, и его душа сохранилась в том первозданном виде, какими приходят в мир. Он тот, кто заслуживает быть здоровым.

Я этого не заслуживаю: я бываю колкой и саркастичной.

Иногда мать-природа бывает редкостной стервой.

Я нахожу ближайшую скамейку в крытом атриуме, пристраиваюсь поудобнее под абстрактной картиной, на которой изображена птица, и открываю книгу. Углубиться с головой в чтение выгодно вдвойне.

Во-первых, это позволяет людям без слов понять, что я не настроена на разговоры. Да, я бываю эгоистичной. Во-вторых, это отличный вариант, чтобы убить время.

Больничный шум растворяется за кулисами моего разума, когда я погружаюсь в рассказ. Литература лучше всего скрашивает одиночество. Она помогала мне выжить в мои школьные годы, я читала в обеденных перерывах и во время скучных занятий, когда никто не хотел со мной общаться. Она спасает меня и сейчас, во время моего длительного ожидания Финна в психиатрическом крыле больницы. Таким образом я абстрагируюсь от шумных голосов, криков и визга, наполняющих холл лечебницы. Потому что, если честно, я совсем не хочу знать, о чем они там кричат.

Не знаю, как долго я провела в этом своем воображаемом мирке; выйти из него меня заставил чей-то пристальный взгляд.

Я буквально почувствовала его кожей, как будто кто-то физически протянул ко мне руку и дотронулся до моего лица.

Когда я поднимаю взгляд, у меня перехватывает дыхание: я вижу темные глаза, которые смотрят прямо на меня. Они настолько темные, что кажутся почти черными, и, наверное, они могут заставить меня застыть на месте.

Эти темные глаза принадлежат парню.

Молодому мужчине.

Возможно, ему около двадцати или двадцати одного, не больше. Но все в нем кричит о его мужественности. В нем нет ничего, что можно было бы считать мальчишечьим. Та более молодая его часть ушла. Я вижу это в его глазах, в его манере держаться, в этом пристальном взгляде, который создает ощущение невидимой нити, протянувшейся между нами. Я улавливаю миллионы смыслов в том, как он смотрит… Отчужденность, внутреннее тепло, загадка, очарование и что-то еще, чему я не могу подобрать название.

Он мускулист, высок, на нем черный изношенный свитшот с надписью Irony is lost on you [6] «Ирония потеряна для тебя» ( англ .). оранжевыми буквами. Его темные джинсы держатся на черном кожаном ремне, а на его среднем пальце серебряное кольцо.