Кортни Коул - Ноктэ [litres]

– Ты не виновата, – его слова звучат просто, но внушают доверие.

Комок формируется и застревает где-то посередине моего горла, на полпути, где его нельзя ни сглотнуть, ни откашлять.

– Виновата, – мои слова звучат так же просто. – Почему ты не в бешенстве, почему не злишься на меня?

Когда Финн поворачивается ко мне после небольшой паузы, его глаза полны страдания, а их цвет синий, как небо.

– Потому что ничего уже не изменишь. Потому что ты самый дорогой для меня человек. Вот поэтому.

Я киваю: теперь я знаю правду. Он не в ярости, потому что уверен, что моей вины в этом нет. Но для меня совершенно ясно, что она есть. Он не в бешенстве, потому что я – это все, что у него есть. Я – его часть.

– Пойдем. А то я опоздаю.

Я соглашаюсь, и мы направляемся обратно, прочь от края скалы. Бросив прощальный взгляд на злополучное ущелье, мы забираемся в машину, промокшие от мелкой измороси и слез. В тишине едем в больницу.

Когда мы оказываемся внутри, Финн поворачивается ко мне, прежде чем проскочить в нужную ему комнату.

– Здесь есть группа помощи скорбящим. Тебе было бы полезно узнать, что там.

– Ты говоришь, как папа, – отвечаю я раздраженно. – Я не хочу ни с кем это обсуждать. У меня есть ты. Никто не понимает меня лучше тебя.

В ответ он кивает, потому что понимает меня лучше всех. А затем он исчезает там, откуда черпает свою силу, среди людей, страдающих тем же, что и он.

Я стараюсь не думать о том, что они могут ему помочь тем, с чем я бы не совладала.

Вместо этого я устраиваюсь клубочком на скамейке под абстрактной картиной с изображением птицы. Сегодня я забыла дома свою книгу, поэтому решаю спрятаться в музыке.

Я предпочитаю «чувствовать» музыку, нежели просто слушать ее. Ощущаю вибрации, пропускаю через себя слова. Сквозь меня проносятся ритм и голоса. Я «проживаю» звуковые эмоции.

Почувствовать чужие эмоции всегда интереснее, чем свои собственные.

Минуты проносятся одна за другой.

Проходит еще около двадцати минут, когда появляется он.

Тот привлекательный незнакомец с глазами цвета ночи.

Я почувствовала, как он появился, когда мои глаза были еще плотно закрыты. Вы спросите меня, как я узнала, что это именно он, но я смогу ответить только «Я просто знала».

Все, что меня заботит, – это то, что он здесь.

Я резко открываю глаза, чтобы увидеть, что он смотрит на меня, а его глаза такие же манящие, как и в прошлый раз. Темные и бездонные, как и тогда.

Его взгляд цепляется за мой, снова образуя непрерывный зрительный контакт.

Наши взгляды пересекаются.

Время идет, а он все не отводит глаз.

На нем тот же свитшот, что и в прошлый раз. The irony is lost on you . Темные джинсы, черные ботинки, и его средний палец все так же обрамляет серебряное кольцо. Наверное, он рокер. Или художник. А может, писатель. В нем есть нечто безнадежно стильное и бесконечно романтичное.

Его отделяет от меня двадцать шагов.

Пятнадцать.

Десять.

Пять.

Уголок его рта слегка приподнимается, когда он проходит мимо меня, он продолжает смотреть на меня искоса. У него узкие бедра. При ходьбе его плечи покачиваются. А потом он удаляется.

Пять шагов.

Десять.

Двадцать.

Он ушел.

Со мной остается лишь чувство разочарования, потому что он не остановился. А я хотела этого. Потому что в нем есть что-то, что я хотела бы разгадать.

Делаю глубокий вдох, закрывая глаза, снова вслушиваясь в свою музыку.

Темноволосый незнакомец больше не возвращается.

Говорят, дождь придает особый шарм Орегону, но в то же время он окутывает все вокруг серостью и мраком. От звука капель, барабанящих по стеклам, меня начинает клонить в сон, я закутываюсь в теплый свитер и сворачиваюсь клубочком с книгой в руках у окна. По ночам в грозу мне часто снятся красочные сны. Не знаю почему. Может быть, всему виной электричество от молний или раскаты грома, но ненастье не устает возбуждать затейливую игру моего спящего воображения.

Сегодня, когда мне все-таки удалось уснуть, мне снился он.

Незнакомец с темными глазами.

Он сидит на берегу океана, морской бриз треплет его волосы. Он поднимает руку, чтобы убрать волосы с глаз, на его серебряном кольце мелькает солнечный блик.

Его взгляд встречается с моим, и электрический разряд, мощнее тысячи молний, образует неразрывную связь между нами, сцепляет нас воедино.

В уголках его глаз появляются крошечные морщинки, когда он улыбается мне.

Его легкая усмешка адресована мне, такая знакомая и сексуальная. Он протягивает мне свою руку, его прикосновения кажутся такими родными, как будто мы уже давно знакомы; ему хорошо известно, как следует до меня дотрагиваться, как заставить мое тело пылать.