Даниэль Вайс - Первый виток спирали

Мари хотела было возмутиться на «ежика», но парень вдруг сел совсем близко и мягко обнял ее, прижав к себе, одновременно укутав в накинутое на его плечи пальто. Девушка смутилась и ненадолго потеряла дар речи. Более того, Мари снова не смогла понять, почему она лишь покорно притихла в его ласковых объятиях, а вовсе не возмутилась и не вырвалась из них, как, несомненно, поступила бы в подобной ситуации раньше.

— Ты меня смущаешь, — тихо пробурчала она, — Зачем ты это делаешь? Специально?

— Я вовсе не задавался такой целью, — миролюбиво улыбнулся ей Джесс, — Я лишь подумал, что нашел компромиссный выход… Пожалуйста, Мари, прошу, не смущайся, — добавил он, — Представь, что я, к примеру, твой брат…

— У меня нет брата, — возразила Мари, чувствуя как от Джесса исходит приятная волна человеческого тепла. Как это ни странно, но в его мягких объятиях, и вправду, ощущалось как будто бы что-то родное, умиротворяющее и дающее чувство защищенности, — Но у меня есть сестра, — добавила девушка доверительно, — Ее зовут Энни.

— Это здорово, — заметил Джесс, — А она старше тебя или младше?

— Мы с ней двойняшки, — ответила Мари, — Родились в один день… Однако, на лицо мы совсем непохожи, да и характеры у нас абсолютно разные. Но, зато, у нас с ней одно имя на двоих…

— Правда? — искренне удивился Джесс.

— Да, — кивнула Мари, чувствуя как на нее накатывает мягкая волна воспоминаний, — Мари и Анна, а вместе Марианна. Так звали нашу маму… К сожалению, она умерла при наших родах… А нас с сестрой отдали в детский дом. Такая вот невеселая история…

— Сочувствую, — прошептал Джесс, с ласковой заботой заглянув ей в глаза. Хотя лучше бы он этого не делал. Так как от его участливого взгляда Мари вдруг почему-то захотелось плакать, и из-за этого она начала довольно часто моргать.

— Да все нормально…, — замотала она головой, — Правда… Ты знаешь, нам с Энни всегда нравилось, что у нас с ней одно имя на двоих. Имя мамы. И наше имя. Таким образом мы как будто бы всегда были вместе… Как друг с другом, так и с ней.

— По-моему, это очень красиво, — заметил Джесс, прижав девушку к себе чуточку сильнее. Это его действие было практически невесомым, но Мари ясно ощутила в нем легкую, незримую поддержку.

— А как зовут твою маму, Джесс? — спросила она тихо.

— К моему огромному сожалению, я ничего о ней не знаю…, — грустно вздохнув, ответил парень, — То есть совсем ничего. Мне даже имя ее неизвестно…

— Это очень печально, — прошептала Мари, тоже робко заглянув ему в глаза. Девушка немного опасалась того, что Джесс может говорить ей неправду. Например для того, чтобы как-то подстроиться под нее или же сыграть на ее чувствах. Поэтому она пытливо вглядывалась в его лицо, как будто страстно желая найти в нем ответ или какие-то доказательства того, что юноша действительно говорит правду. И даже при тусклом свете свечи, горящей каким-то странным, совершенно белым потусторонним огнем, Мари смогла увидеть, что голубые глаза Джесса вдруг заметно затуманились серой дымкой, как если бы на ясном летнем небе начали постепенно собираться тяжелые грозовые тучи.

— Получается, что у нас с тобой много общего, — подытожила она. Мари очень хотелось верить в то, что Джесс, все же, сказал ей правду, — А прямо сейчас я почему-то уверена в том, что должна, как можно быстрее, найти свою сестру, — добавила она, — Мне просто стойко кажется, что она в какой-то опасности… Я даже думала, что, может быть, она тоже находится где-нибудь здесь. Бродит где-то совсем одна в этом кошмаре…

— Нет, я думаю, что Энни сейчас, все-таки, в другом месте, — мягко возразил Джесс, ободряюще ей улыбнувшись, — Там, где мир все еще относительно нормален и полон красок, как мы с тобою…

Мари посмотрела на него долгим, испытывающим взглядом. Ведь Джесс, действительно, прав в том, что они оба выглядят здесь как нечто абсолютно инородное. А если уж говорить точнее, то это весь этот мир выглядит как нечто инородное им обоим. И, может, именно из-за такого родства рядом с этим загадочным юношей Мари вдруг почувствовала себя так неожиданно спокойно? Или же причиной тому стала мягкость его характера, его неизменная доброта и забота по отношению к ней?

— Я совсем не знаю тебя, Джесс, — тихо промолвила Мари, — Но у меня такое странное чувство, как будто бы я знала тебя раньше… А, может, так оно и было? Может, я просто не могу тебя вспомнить?

— А, может, мы виделись с тобой в какой-нибудь из наших прошлых жизней? — вторя ей, произнес он, — Скажи, Мари, ты веришь в предыдущие жизни? В реинкарнации там или, скажем, в параллельные миры?