Анна Пляка - Взаперти [litres]

Эл слушает вместе с Элли, Винни забился в угол, старательно показывая, что он тут ни при чем. Правильно делает.

Встряхиваюсь. Здесь нарушают мои правила, правила Миротворца. Я должен быть перед экраном, а не в своих мыслях.

– С этого момента поподробней. – Элли наклоняет голову набок, как любопытная птица. – То есть тут есть еще люди? А спят они где?

– Не знаю, – признается Бет. – Я боюсь, что они снова не прошли тест. И он уже не позволил им вернуться.

Доктор знает – рассказывать о тестах можно только напарникам. Она сознательно нарушает правила.

– А может, у них получилось? – Элли никогда не теряет оптимизма. – И они сразу остальные этажи прошли?

– Они не собирались, – отзывается Бет. – Бемби была здесь до меня, потом появилась Элиша. Они много раз пытались пройти лабиринт, предлагали мне попробовать, но я отказалась. Миротворец сказал, что тут появится кто-то мне знакомый. – Бросает взгляд на Эла.

Я помню тот разговор. Ты осталась наверху, не пошла дальше, но когда я сдержал обещание, ничего не сделала.

Вызов с восьмого, и тут гаснет экран. Черт, давно нужно было пересесть за ноутбук. С планшетом можно хоть на кровати лежать, хоть зубы чистить, но условно стационарная машина имеет свои плюсы. Например, не вырубается в самый неподходящий момент. Когда древняя машина, натужно гудя, наконец загружается, оказывается, что я едва все не пропустил. Дрон с восьмого жалобно пиликает, я, сдерживая неуместный смех, прошу:

– Эмберлин, мэм, отпустите мою технику.

Но темнокожая полицейская только крепче вцепляется в лопасти бедолаги-дрона, ее подруга тяжелым мячиком прыгает вокруг, скорее, в качестве моральной поддержки, чем реально помогая.

– Считаю до трех, – предупреждаю. Кровь вскипает, конечно, не той огненной лавой, как было с Элом, но тоже приятно. – Раз. – Не торопясь открываю меню настройки, навожу курсор на слайдер. – Два. – Зажимаю. Так и подмывает перевести на максимум без предупреждения, но нельзя. Правила есть правила. – Три. – Выкручиваю вывод тока на корпус.

Промаргиваюсь от яркой вспышки, различаю обломки дрона у стены. Эмберлин улыбается, глядя в камеру, Элиша копается в кусках плат.

– Мисс Дилейни, я предупреждал вас о последствиях, не так ли?

Моя ярость все равно что жидкий азот. Перед глазами возникают строчки тщательно собранного досье – она стала одиночкой после гибели напарника. Повторим на бис, мэм?

Пиликанье будильника чертовски некстати! Дергаюсь к включившемуся планшету, чуть не падаю с кресла, смахиваю надпись «пицца для гостей». Отложить на десять минут, да, да. Смотрю на экран: Эмберлин все еще ждет ответа. Давай, Миротворец. Сбили тебе настроение или нет, играй свою роль до конца. Что она говорит?

– Здесь ты мне ничего не сможешь сделать.

– Я и не собираюсь ничего делать. – Считаю про себя до трех, прежде чем уронить камнем с моста: – Вам. Вы ведь не будете сидеть на восьмом этаже всю жизнь. – Она вздрагивает, но взгляд удерживает. Я тихо смеюсь: – Выдержка не поможет, мэм. Я знаю, где ваше больное место.

– Ой, этот маньяк угрожает мне, что ли? – вскидывает тонкие брови-скобочки Элиша. – Ух ты!

– Дрона разбила я, – перебивает Бемби. – Ты должен наказать меня.

– Должен? – нарочито удивляюсь. – Мэм, вы меня с кем-то путаете! Я, как выразилась ваша подруга, маньяк. И если я считаю, что гораздо эффективней наказать вас через мисс Бренниган, я так и поступлю.

Полицейская хмурится. Элиша встает, обнимает подругу, на лице у той мгновенно появляется мученическое выражение.

Нет, вы все-таки не пара. За месяц не выучить, что человек ненавидит прикосновения, – это надо умудриться. Очень раздражают эти ошибки, но Эмберлин слишком активна, чтобы месяц сидеть сложа руки, а выбранный для нее напарник вернется в город только в октябре. Хорошо, что Эбенизер не переехал навсегда.

Играет победный марш в первом боксе, переключаюсь туда. На руке Бет уже рисуется имя, Эл стоит за ее спиной, потирая запястье. Переминается с ноги на ногу, ловит за локоть. Сглатывает, не находя слов.

– У тебя лицо отца, – коротко и прохладно говорит Бет, отступая.

Эл, на миг опешив, смешно разводит руками:

– Извини. – Потом предлагает серьезно: – Хочешь, можешь мне нос сломать, буду меньше похож.

Она медлит, но все-таки улыбается.

Вот зачем я создал тесты: чтобы люди, никогда не говорившие о своей боли, научились это делать. Не закукливались, а жили, двигались, как бы мучительно это ни было. Миротворец создает ситуацию, в которой у тебя нет выбора. Делай – или навеки замри в своем страдании. Делай – или останешься здесь навсегда. Хотел бы я знать, что сказала им Элли, если они отправились проходить этот тест вместе.