Анна Пляка - Взаперти [litres]

– Нельзя быть хорошим убийцей, – опережает меня Электра. – Так же как нельзя быть немножко маньяком.

– Посмотри на Мори, – отвечает Нэб, – и на Рику. У тебя тоже получалось. Я почти не видел Элли, но мне говорили о ней.

– Это другое, – отрезает сестра. – Элли просто была хорошей.

– Мир не делится на черное и белое, – терпеливо объясняет Нэб. – Никто из нас не абсолютно плох и не абсолютно хорош. Ты тоже.

Тишина. Я прикрываю глаза. Начинаю говорить:

– Я хотел похитить Элли Майлз, она же Электра Рейн, последней. Но когда я ездил за продуктами двадцать седьмого сентября, начался дождь…

Рассказываю, как привез ее в дом. Про чипы – впервые.

– Я знал, что она моя сестра. Что после аварии она была в коме, а когда пришла в себя, ее забрали в приемную семью, дали новое имя и фамилию. Я не знал, что она совсем ничего не помнит. А когда выяснил это, еще сильнее захотел напомнить ей. Чтобы она знала, что сделала. Чтобы поняла, почему оказалась здесь и кто я такой. Чтобы от того, что она убила наших родителей, страдал не только я.

Пауза. Худшая половина правды сказана.

– А еще я просто скучал по ней. По своей сестре, какой бы она ни была. Я любил ее. Хотел вернуть, чтобы не оставаться всю жизнь в одиночестве. Чтобы было с кем разделить… Тогда я думал о боли, потому что у меня была только боль. Но на самом деле – все.

Записываю то, что сказал. Откладываю ручку.

Победный марш кажется тихим и куцым. Напротив сидит, подтянув колени к груди, Нэб. С трудом улыбается, вытирая лицо.

– Ты научил меня плакать. Это хорошо.

Мы выходим на лестницу, и он протягивает мне руку:

– Пожалуйста, расскажи, что еще ты написал. Всем и сначала.

– Это хорошая идея, – поддерживает его Бемби, встречая нас на кухне. Подает мне планшет, вытягивает запутавшийся в кудрях наушник. – Особенно самое начало, перед шестым этажом мы многое пропустили. Тебя судили за убийство, верно?

– Да, – подтверждаю. Сажусь на диван, соединяю руки в замок на коленях. – Приговорили к смертной казни.

Мне до сих пор страшно и больно от этого. Если бы попытался что-нибудь взять сейчас – уронил бы.

– Ты был несовершеннолетним, и это было после две тысячи пятого, – замечает Мори. – Значит, фактически ее не могли применить.

– Да. Я помню, судья говорил: «Но, принимая во внимание недавнее решение Верховного суда, смертная казнь будет заменена на пожизненное заключение». – Поднимаю взгляд на нашего прокурора. – Без права на досрочное освобождение. Навсегда. За преступление, которое я не совершал, меня лишили жизни. Что мне было терять?

– А если тебя теперь поймают? – беспокойно спрашивает Лекс.

– Дважды за одно преступление не судят. – Мори спокоен, как скала, только очень бледен. – Если поймают, будут судить только за побег. За это к смерти не приговаривают.

– Для этого еще должны поймать, – мягко напоминает Нэб. – У тебя ведь есть фальшивые документы, правда? И деньги семьи ты по ним достал, но все еще на свободе. До сих пор тебя не опознали, как сбежавшего Эдриана Рейна, значит, и в будущем этого можно не бояться.

Перевожу взгляд с одного лица на другое. В голове словно впустую щелкает что-то. Что? О чем он говорит? Я же…

– Похищение, – напоминаю тихо, снова глядя на Мори. – Принуждение. Смертельная опасность.

– Но мы ведь живы! – легкомысленно отмахивается Эл.

Не понимаю. Смотрю в глаза правосудию, а оно молчит.

– Ты не собираешься обвинять меня? Несмотря на все, что я сделал со всеми вами? Несмотря на то, что я сделал с твоей сестрой?

Мори, как ни странно, даже не напрягается, только качает головой.

– Мне еще не передали твое дело, Эдриан, так что я обожду с составлением обвинительной речи. К тому же, – чуть улыбается, – я все еще тебе должен. Я помню.

Не сразу понимаю, о чем он, потом добираюсь в быстрой промотке воспоминаний до их четвертого этажа. Не могу поверить, что он серьезно.

– Вообще-то, – неожиданно вклинивается Рика, широко ухмыляясь, – для возбуждения дела нужны показания и заявления. А если мы, например, купили экстремальный курс в закрытом пансионате, то максимум, что тебе грозит, это штраф за нелицензированную экономическую деятельность и уклонение от налогов.

Не хватает воздуха. Рика говорит так легко и весело, словно нет ничего естественней желания защитить похитившего их маньяка от полиции. Вздыхает вдруг с сожалением:

– Статью жалко. Дайте спички.

Бемби молча кидает ей пачку сигарет вместе с зажигалкой, Эл перехватывает их. Спрашивает, улыбаясь: