Рэт Уайт - Воскреситель [ЛП]

Глухой стук одиночных капель по поверхности воды эхом отдавался в коридоре, пока Дейл шел к их общей с матерью ванной. Он попытался открыть дверь, то та оказалась заперта. Это был один из тех замков защиты, которые примерно столь же бесполезны, как лекарственные флаконы с зашитой от детей. Дейл потянулся за маленьким металлическим штифтом, который мать хранила над дверной рамой. Все, что нужно было сделать, это просунуть его или что-нибудь подходящее в маленькую дырочку в центре дверной ручки, и замок будет разблокирован. Для тех, кто действительно хотел войти, это было скорее неудобством, чем сдерживающим фактором. "Ключа" на месте не было.

— Мам?

Нет ответа.

— Мам? — Дейл позвал громче. — С тобой там все в порядке?

По-прежнему нет ответа.

Дейл ударил кулаком по двери.

— Мам! Мам!

Он слышал лишь стук падающих из крана капель.

Вздохнув, Дейл отвернулся от двери. Не спеша, он пошел к себе в комнату за вешалкой. Торопиться было некуда. Методом проб и ошибок он выяснил, что можно оживить кого угодно, даже если тот мертв уже несколько часов, только если не началось разложение. Раз труп начал гнить, то уже все.

Взяв у себя из стенного шкафа проволочную вешалку, Дейл направился обратно, распрямляя ее по дороге. Он представлял себе, что мать утонула, поскользнувшись и ударившись головой о край ванны. А, может, она выпала из ванны и сломала себе шею. В любом случае, он все исправит.

Дейл просунул выпрямленный конец вешалки в замочную скважину и разблокировал замок. Дверь открылась, и он вошел внутрь. Он не был готов к тому, что обнаружил. Как он и ожидал, мать лежала в ванне, только она не поскользнулась и не ударилась головой, не сломала себе шею, не утонула, и у нее не случился сердечный приступ. Она перерезала себе вены. Вода в ванне была красного оттенка, как фруктовый сок. Запястья представляли собой сплошное месиво. Сперва она резала их поперек, затем вдоль всего предплечья. Уродливые красные кресты обезобразили ее руки.

Глаза у матери были закрыты, и казалось, будто она просто уснула. Бледные, дряблые груди свисали по обеим сторонам грудной клетки. Ноги были неприлично широко раздвинуты, но из-за количества крови в ванне Дейлу ничего не было видно. Пока он смотрел на голое мертвое тело матери, он снова почувствовал у себя в шортах неприятное шевеление. На этот раз он не стал чураться. Рядом никого не было. Никто не увидит, чем он занимается. Почему бы не развлечься? — подумал он. Раньше он никогда не видел обнаженной женщины. И даже если это его собственная мать, она была голая и настоящая, а не какая-то картинка в журнале или телевизоре.

Он взял в руки ее большие, дряблые груди, затем потер соски. Напряжение в шортах стало еще сильнее. Дейл опустился на колени и стал слизывать с сосков капли крови и воды, затем принялся посасывать их. Он сильно ущипнул их, а один укусил, потом приложил губы ко рту матери и приготовился заново вдохнуть в ее легкие жизнь. Только он собирался произвести выдох, как заметил слова, написанные на стене душевой.

Дай мне умереть.

Дейл замешкался, пытаясь решить, что делать.

Дай мне умереть.

Она приказывала не воскрешать ее.

Но почему она хочет покинуть меня?

Мысль об одиночестве пугала его. Может, это просто испытание? Может, она знала, что он оживит ее, и просто испытывала? Может, она предупреждала его, что если он не будет хорошим мальчиком, то она покинет его навсегда?

Я буду хорошим, мамочка. Я буду хорошим. Только не покидай меня.

Дай мне умереть.

— Нееееет!

Он прижался губами к ее рту и принялся дышать в ее легкие, снова и снова, пока мать не начала дышать самостоятельно. Она глубоко вздохнула, а затем всхлипнула. Издала полный тоски вопль, поднимаясь из ванной. С дикими глазами, она принялась выдирать себе волосы и царапать лицо.

— Почему? Почему? Почему, Дейл? Почему ты сделал это? Почему не дал мне умереть? Почему вернул меня? Почему не дал мне умереть?

Дейл был в замешательстве.

— П-потому что я люблю тебя. Я люблю тебя.

Мать покачала головой.

— Нет. Нет, ты меня не любишь. Ты не знаешь, что такое любовь. Ты не способен ее чувствовать. Я не знаю, что ты чувствуешь, если чувствуешь что-то вообще, но это не любовь. Ты — злой, Дейл. Ты — чудовище. Просто оставь меня в покое и дай мне умереть.

На глаза Дейлу навернулись слезы. Он поверить не мог, что его мать говорит ему такое. С тех пор как умерла бабушка, она постоянно смотрела на него с подозрением. И, наконец, сказала, что на самом деле думает.