Шарлин Харрис - Рождество в Шекспире

— Дил не был в аварии, в которой погибла его жена?

— Нет, она была одна в машине. Очевидно, Джуди — его жена — оставила Анну у няни.

— Это было до переезда сюда Дила?

— Да, всего за несколько месяцев до этого. Он жил к северо-западу от Литл-Рока. Говорит, как чувствовал, что он просто не может продолжать воспитывать Анну, каждый день проходя мимо места гибели супруги.

— Значит, он переехал в город, где не знает ни души, где у него нет семьи, чтобы это помогло ему воспитать Анну, — брякнула я не подумав.

Мама остро глянула на меня.

— И нам следует порадоваться, что он сделал это, — сказала она твердо. — Здесь продавалась аптека, и замечательно, что она осталась открытой, поэтому у нас есть выбор. — В Бартли тоже имелась сеть аптек.

— Конечно, — согласилась я, чтобы поддержать мир.

Мы в молчании закончили есть. Отец прошел через кухонную дверь к своему автомобилю, ворча все время о том, что он не вписывается в мальчишник. Мы же могли сказать, что на самом деле радовался приглашению. На его протянутую ладонь положили завернутый подарок, и когда я спросила, что это такое, его лицо стало еще более красным. Он натянул пальто и захлопнул за собой заднюю дверь, не отвечая.

— Я подозреваю, что он купил в подарок один из тех неприятных кляпов, — сказала мама с улыбкой, услышав, как отец выезжает с подъездной дорожки.

Люблю удивляться моей матери.

— Я помою посуду, пока ты собираешься.

— Ты должна примерить свое платье подружки невесты! — сказала она резко, вставая выйти из кухни.

— Прямо сейчас?

— Вдруг нам надо подшить его?

— О… ты права. — Этот момент я ждала без всякого удовольствия. Платья подружек невесты были печально известны непригодностью, и я заплатила за него, как должна поступить хорошая подружка невесты. Но его еще не видела. В один прекрасный момент я представляла платье из красного бархата с отделкой из искусственного меха, удовлетворяющее рождественские мотивы.

У меня должно быть больше доверия к Верене. Платье, висевшее в моем гардеробе в спальне, было замотано в пластик. Как и платье Верены, оно было бархатным, глубокого бургундского цвета с атласной лентой под грудью. Сзади, где края ленты соединялись, был бант, но его можно снять. Платье было с глубоким декольте, на спине был вырез. Моя сестра не хотела скромных подружек невесты, это уж точно.

— Примерь его, — убеждала мать. Она не будет счастлива, пока я не сделаю этого. Стоя к ней спиной, я сняла свою рубашку и вылезла из обуви и джинсов. Но мне пришлось повернуться к ней лицом, чтобы взять платье, которое она достала из полиэтиленового мешка.

Каждый раз из-за моих шрамов сердце ее сжималось. Она глубоко, рвано выдохнула, вручила мне платье и я надела его через голову как можно быстрее. Я повернулась, чтобы она застегнула его, и мы в унисон посмотрели на него в зеркало. Наши взгляды немедленно направились к декольте. Отлично. Ничего не видно. Спасибо, Верена.

— Выглядит красиво, — сказала мама решительно. — Теперь выпрямись. (Как будто я сутулилась.) Платье хорошо сидело, да и кому неприятна мягкость бархата?

— Какие цветы мы несем?

— Букеты подружек невесты будут из длинных веток гладиолусов и какого-то другого материала, — сказала мама, которая строго оставила тему садоводства за моим отцом. — Ты — подружка невесты, ты знаешь.

Верена не видела меня три года.

Это была не просто свадьба. Это было полномасштабное примирение в семье.

Я хотела этого, но не знала, способна ли. Плюс я давненько не бывала на свадьбах.

— Я должна сделать что-то особенное?

— Ты должна поднести кольцо Верены Дилу и взять ее букет, пока она произносит клятву. — Мама улыбнулась мне, и в уголках ее чистых голубых глаз появились морщинки. Она улыбалась всем лицом, не только губами. — Тебе повезло, что она не выбрала платье с десятифутовым шлейфом, потому что тогда тебе бы пришлось нести его до того момента, пока она не покинет церковь.

Думаю, запомнить про кольцо и букет я могу.

— Мне следует благодарить ее за такую честь, — произнесла я и лицо мамы перекосилось на несколько минут. Она думала, что это был сарказм.

— Именно это я и хочу сказать, — я практически физически ощутила, как она расслабилась.

Я была настолько страшной, настолько непредсказуемой, настолько грубой?

Выбравшись из платья и надев футболку, я мягко похлопала мать по плечу, когда она удостоверилась, что платье висит на вешалке абсолютно ровно.