Ли Кэрролл - Взлет черного лебедя

Быстрый взгляд за узкое оконце по пути вниз позволил убедиться в том, что демоны Ди прекратили разбой. В соседнем квартале ничего не горело. Одно из зданий, прежде охваченных пожаром, безусловно, пострадало, но другие уцелели. Я моргнула, гадая, ясно ли вижу окрестности. Так и есть: копоть была только на единственном доме. Наверное, когда я завладела шкатулкой, время застопорилось и повернуло вспять. Значит, те минуты, в течение которых загорелось второе здание, просто-напросто стерлись. Чувство победы накатило на меня волной. Скорее всего, пожары прекратились во всем Нью-Йорке. Возможно, чьи-то жизни были спасены обратным течением времени.

Но кто я такая, Гарет Джеймс, чтобы сражаться с самыми мрачными демонами вселенной? Я постоянно задавала себе этот вопрос еще несколько часов назад. А теперь ответ стал ясен. И меня он устраивал. Я являлась Сторожевой Башней. Вполне достойной. Несмотря на то, что я пока пребывала в хрупком теле.

— Я с тобой, — крикнула я вслед Оберону, который размашисто шагал вниз по винтовой лестнице.

Я поспешила нагнать его.

Поначалу он не обращал на меня внимания. Мы вошли в шлюз, и ступать нужно было осторожно, чтобы не поскользнуться на крутом скате… Потом мы оказались на мосту, и все усложнилось еще больше, поскольку мы могли рухнуть в один из полых пилонов. Только тогда, когда мы преодолели опасный участок, Оберон повернулся ко мне и проворчал:

— Мне лучше убраться отсюда побыстрей.

И я очнулась посреди деревьев в парке Ван-Кортландт. Я лежала на газоне неподалеку от домика, представлявшего собой вход к дамбе. На горизонте всходило солнце. Моя мокрая и рваная одежда была перепачкана грязью. Правая рука сильно ныла, и я обнаружила, что ладонь распухла и покрылась волдырями. Я вспомнила, что обожгла ее, когда схватилась за раму портрета мадам Дюфе. Где же картина? Я присела, но у меня так закружилась голова, что я вновь улеглась на землю. Я решила, что поищу картину позже. Провела рукой по карману джинсов, чтобы проверить, на месте ли брошь «Око возлюбленной», и нащупала бугорок, но обожженными пальцами залезть в карман не решилась. «Ну, ладно, — подумала я. — Немного отдохну и доберусь до таунхауса». Торопиться некуда. Ди побежден. Уилл сбежал. Дома меня никто не ждал.

Я отключилась, а очнулась от звука женского голоса.

— Мэм, с вами все в порядке? Вы ранены?

— Похоже, у нее ожоги, — произнес какой-то мужчина. — Не та ли это психопатка, которая поджигала бомжей?

Кто? Я? Я хотела им возразить, но когда разжала губы, с них сорвался слабый хрии. В глотке будто поработали паяльной лампой. Открыв глаза, я увидела парочку в форме защитного цвета — городских парковых рейнджеров.

— Она наглоталась дыма, — заключил мужчина и по рации вызвал неотложку.

Я попыталась сказать, что это ни к чему, но вновь потеряла сознание. Затем в голове все перемешалось. Меня везли в машине «Скорой помощи», рядом находился раненый Роман. Конечно, ведь в него стреляли грабители. Я валялась на больничной койке и поглядывала в окно, а улицу заволокло туманом. Серые клубы принимали форму драконов и женщин со змеиными хвостами. Отец склонился надо мной, и на его лице отразилось волнение и горе.

— Не бойся, — прошептала я. — Я разобралась с Джоном Ди. Мы выстояли.

Но отец почему-то расстроился еще больше, поэтому я решила помолчать.

Пришел детектив Кирнан и заявил следующее. Он, дескать, сожалеет о том, что подозревал Романа в имитации ограбления.

— Те мужчины, которые были наняты для проникновения в вашу галерею, признали свою вину. Однако они не помнят, кто именно их нанял. Мы сличили холст, который нашли в магазинчике Ди, с вашим полотном Писсарро. Мужчина, схожий по описанию с Ди, разыскивается Интерполом по обвинению в краже произведений искусства в Париже.

Меня испугали его слова, но, конечно, я не могла объяснить Джо Кирнану, что Джон Ди исчез из своего логова.

В конце концов, я попросила принести мне прессу. На первой же странице свежего номера «New York Times» сообщалось, что Хайбриджская башня будет полностью восстановлена после пожара, происшедшего в «Ночь поджога». Корреспондент сравнивал ее с «обугленным дымящимся зиккуратом». Общая стоимость работ оценивалась в триста миллионов долларов. Это было малой частью тех средств (пять миллиардов), которые Конгресс США и власти штата выделили на ремонт и восстановление города. Лишь пожар в Чикаго в девятнадцатом веке превзошел по масштабу нынешнюю катастрофу. [86] Великий чикагский пожар (8–10 октября 1871 г.) уничтожил большую часть города и привел к гибели сотен людей.