Галина Гончарова - Крест и крыло

Сзади послышались шаги. Я повернулась - и не удержалась от сдавленного крика? Стона?

Рядом со мной стоял Даниэль.

Такой же, как и раньше. Спокойный. Живой. Улыбающийся. В серой рубашке и черных широких брюках. Каштановые волосы стянуты в хвост. Серые глаза искрятся теплом и добротой.

- Здравствуй, любимая.

Он протянул руки - и я бросилась к нему на шею.

Несколько минут мы молчали. А потом я разрыдалась. Не выдержала.

- Ты живой! Живой! Господи, я чуть с ума не сошла, я...

Даниэль остановил меня, проведя ладонью по волосам.

- Не надо, малыш. Я действительно умер.

- Умер? Но ты здесь, ты рядом...

Даниэль вздохнул - и вдруг легко подхватил меня на руки, прошел пару шагов - и опустился на большой камень, словно специально приготовленный для нас.

Я спрятала голову у него на груди. Было так хорошо. Уютно, спокойно, тихо, и оттеняя тишину, слегка шумело море. Ничего более значения не имело. Я была здесь. И здесь был мой мужчина...

- Нет, Юля.

- Почему нет?

Я даже не сразу поняла, что Даниэль отвечает на невысказанное. А когда поняла - посмотрела ему прямо в глаза. И Даниэль опустил ресницы.

- Я должен перед тобой покаяться. И многое рассказать. А времени мало. Очень мало. Мне скоро надо будет уходить.

- А не...

Вампир приложил палец к моим губам, перебивая беспомощное вяканье.

- Я не могу остаться. Пожалуйста, выслушай меня. И не перебивай. Хорошо?

Я тоже чуть опустила ресницы, показывая свое согласие. Вампир тряхнул волосами.

- Я виноват перед тобой. Очень виноват. Ты помогла мне бескорыстно. А я - я пытался откупиться тобой от Мечислава.

- Знаю.

- Он рассказал?

- Догадалась.

- Ты всегда была умницей. Но это не вся правда. Я действительно сначала хотел просто отдать тебя. Но потом... после того, как ты заступалась за свою подругу, дерзила Андрэ, расправилась с Владом... Я сидел тогда в машине, смотрел на твое лицо - и ощущал себя полной скотиной. И идиотом. Потому что понял - я тебя полюбил. Нет, не влюбился. Полюбил. Мечислав наверняка рассказал тебе, что у меня было много женщин.

Я пожала плечами. Это было неважно.

- Это правда. И я влюблялся. Но любил только двоих. Тебя и Марию. Марию отняли у меня. А меня - у тебя. Жестокие весы судьбы. Я могу только сказать тебе, что любил. Искренне. Ты, должно быть, ду-мала, чт о я оставил тебе?

- Твой дар?

- Да. Это было все, что у меня есть. И я решил попробовать. Отдать хоть что-то любимой женщине. А оказалось, что это - и есть мое искупление.

- За что?

- я много натворил в этой жизни. Был слабым. Трусливым. Подлым.

- Не верю.

- Ты меня до сих пор любишь?

Я задумалась. На миг. Потом пожала плечами.

- Не знаю. Любила. И если бы ты остался рядом - никогда бы не ушла. Но ты ушел. А мне надо было жить дальше.

- Да. И я горжусь тобой.

- Ты не обижаешься?

Даниэль весело рассмеялся.

- Юля! На что!? На то, что ты - живой человек? Ты и должна жить! Долго. Иногда счастливо, иногда - не очень. Но - живи. Ради меня. Я не могу рассказать тебе всего. Ты узнаешь о многом, когда уй-дешь. Но если вкратце... самая страшная жертва, которую может принести человек - это он сам. А я отдал тебе то, что было больше меня. Мой талант. Без которого не мыслил ни жизни, ни смерти. И это оказалось достаточной платой за все мои подлости и глупости.

- И твою плату - приняли.

- Да. Но получилось грустно. Отдав тебе свой талант - я не смог умереть. Я хотел добра. А вышло - вышло как в политике. Оказалось, что я - это просто приложение к своему таланту. И я попал в ло-вушку. Я был просто прикован к тебе. Отсюда и твои сны обо мне.

Я вспомнила кошмары, после которых просыпалась в поту и с диким криком...

- и ты никак не мог дать знать...

- Нет.

- Почему ты пришел именно сейчас?

Даниэль пожал плечами.

- Потому что теперь можно.

- Раньше было нельзя?

- Нельзя. Моя искра была для тебя чужой. Как и мой дар. А теперь это уже твое мастерство. Не пода-ренное. Наоборот, талант - это как свеча, горящая в душе художника и освещающая для него мир. Раньше я горел для тебя. А теперь ты сама сможешь так. И даже еще лучше. Твой дар тоже проснулся, теперь ты сияешь, а моя свеча почти потухла. Когда я уйду - она уйдет со мной. Эту меру таланта я могу вынести. А ты - ты будешь нести свою ношу. Свою искру...

Я хлопала глазами, как сова. В голове просто не укладывалось. А язык вне зависимости от меня, ляпнул первое попавшееся:

- Надеюсь, я не стану авангардисткой?

Даниэль чуть улыбнулся.

- Никогда не понимал этих людей. Художник должен показать людям красоту мира. А они показыва-ют, как они ее видят. Может, это и хорошо, только не для всех. А настоящая красота, красота безус-ловная - это не китч, не надрыв, не авангард и не арьергард. Это когда висит на стене простой рису-нок - вроде бы и есть-то пять линий, и те карандашные, и кое-как растушеваны, а все же глаз не ото-рвешь. Профессор пройдет - заглядится, нищий - залюбуется. Или портрет. Ни красивой одежды, ни богатого убранства, одно лицо, а только смотришь - и все-все об этом человеке понимаешь. До по-следней мысли до последнего вздоха. И в песне так, и в музыке... да везде! Красота - она не всегда сложная. Наоборот... Не станешь ты авангардистом. А вот гореть будешь. Хоть и проклянешь меня за это сто раз.