Александр Уралов - Первый день Вечности

— Вот и славно… хорошо, что мы до дождя успели, а то бы мокли сейчас на кладбище у могилы твоей бабушки.

— Мне сегодня Ирка звонила. — вдруг сказала Ольга. — Ты её не знаешь… учились вместе. Она замуж вышла… радостная вся такая… а ты мне даже обещать не можешь, что хоть когда-нибудь…

"…на часах уже домой,

ключи звенят в кармане,

ты во мне, а я в тебе,

как опий в наркомане…

улетай…" -

— пела смешная и грустная кукла с косичками, а мультяшный доберман сидел у её ног, значительный и безмолвный, как охранник…

Андрей стиснул зубы от стыда и отвращения к самому себе.

Умерший, уже практически ушедший навсегда, он испытал те же чувства. В отчаянной попытке хоть как-то исправить всё, избавиться от происходящего, он обнял Ольгу… и в прошлом и в настоящем, и ныне, и присно, и вовеки веков.

— Помнишь, ты говорила, что боишься — жить после смерти? — прошептал он десять лет назад в розовое тёплое ухо.

— Там мне, наверное, будет одиноко… а вдруг я не туда попаду? — тихо, по детски жалобно, сказала она.

— Говорят, что у границы света и тьмы, человека встречает кто-то из близких, чтобы помочь ему.

— Это будешь ты, правда? — радостно пискнула она и вдруг жарко покраснела, спрятав лицо у него на груди. — Ну… если ты первый… уйдёшь, бросишь меня одну… — шмыгая носом, пробубнила она ему в шарф.

— Да. Я тебе обещаю, что встречу тебя, даже если ты будешь старушкой, которая сменила пятерых мужей. Хорошо? Я клянусь, что встречу тебя… я…

Она повернулась, чтобы поцеловать его.

И сейчас, уже почти освободившись от всего земного, последними усилиями удерживаясь от того, чтобы вместе с ней шагнуть туда, где были лишь свет, любовь и новая жизнь, он услышал от неё:

— Спасибо, любимый мой!

Всё пришло в норму.

И увидели они новое небо и новую землю. Ибо старое — прошло.

(Екатеринбург, кафе "Жемчужина", сдвинуты вместе два столика)

— А потом?

— Ну, они с Басовым… погоди, под грибочки я сейчас налью… вот… Ну, они все тут начали…

— Хватит-хватит!

— По половиночке… ладно? А то окосеем…

— Угу… И что?

— Значит, пацаны эти, солдатики, стали их переводить в студию, где прямой эфир.

— А Басов что?

— А что Басов? Сумку здоровенную тащил. Там еда, водочка, закуска какая-то… потом Кешка, чудак на букву "м", упорно намекал, что, мол, Басов специально всё это организовал… сам, представляешь?! Мол, с целью самопиара подговорил бойцов на подвиг самопожертвования!

— Я вас умоляю, давайте о Кешке и его новостях не будем говорить! Мы же за столом!

(смех)

— Слушай, а ты что, в натуре, ничего не видел?

— Мужики, я же говорил… только я с самолёта выхожу, а мне Жанка сходу выдаёт — так, мол, и так…

— Как там, кстати, на Кубе отдохнулось?

— Да нормально там, — пальмы, негры… телевизора и сервиса — никакого. Дальше-то что?

— А дальше — сплошные непонятки. Слушай, нас всех уверяли, что солдат было шестеро, понял? А по кадрам, по передаче, их только пятерых насчитали. Никто толком не знает — то ли один где-то на телекомпании затаился, то ли, вообще, с пацанами не пошёл и сейчас где-нибудь в бегах.

— У нас в п-полку…

— Вжику не наливайте больше! Вжик! Слышишь, Вжик?

— Нормально я… уф-ф-ф… чё ты, как этот?..

— Сахарович, ты там давай, свистни эту девочку… пусть она — чай, кофе…

— Мужики, не томите… и что?

— Они пошли все в студию и там пацан… Малый… в общем, Малый притащил коробку. Там, по идее, динамит, понял? Но, может, и нету. Расселись, водку открыли, и тут Басов говорит, мол, давайте, мужики… в кои-то веки такая возможность представится… поговорим по душам? Ну, типа, один хрен, помирать, так, хоть, перед смертью наговориться на весь Ёбург!

— Я бы, блин… автомат… на хрен!.. Мочил бы со страшной силой… козлов… уф-ф-ф!

— Я же просил, Вжику не наливать…

— Да не наливал я!

— Вжик! Ты живой? Сахарович, где кофе? Мы же договаривались!

— Да принесёт она! Девушка! Я же кофе просил!

— Блин… Вжик, как всегда…

— Уф-ф-ф… Не разжигай…

— Да ладно вам! Нормально всё со Вжиком, что вы! Дальше что?

— Ну, сидят, бухтят…

- "Репортаж под дулом автомата" — это Борщ тут разливался.

— Ты что! Парень на все сто пять процентов отпиарился.

— Ну, Борщ у нас не без драматических талантов…

— В своей манере пиарился?

— Ну, а как же! Всё в кучу — леденящий ужас, лезвие бритвы, горноуральский кошмар, рвущие душу крики невинных девушек, стынущая в жилах кровь…