Александр Светлый - Арена Видящих

На фоне принудительной фиксации, всё тело начало чесаться ещё сильнее. Да что за напасть! Меня вообще мыли или это аллергическая реакция на средства ухода и постельное бельё? Зудело всё — нос, лоб, уши и конечно же спина. Жуткий физический и психологический дискомфорт. В Башне можно было отстраниться от боли и мучений уходом в глубокую медитацию, но ни одна мысленная и произнесенная мной команда не сработала. А-а-а! Проклятие. Сказке конец, а реальность жестока. Хочу назад, в Латор, пусть и в женское тело, только не опять полное бессилие и рабство в руках бездушных бандитов в погонах.

Раньше бы я дал волю эмоциям, начал ругаться или сильно расстроился и упал духом, но не сейчас. Я жив, а значит, ещё могу бороться. Буду пробовать всё, что узнал за время своего пребывания в Башне. В первую очередь я попробовал культивировать. Для этого постарался абстрагироваться от тела, усмирить беспокойный ум, не замечать дико чешущейся спины, ягодиц, неприятно давящего катетера в члене. Отстраниться от всех накативших неприятных ощущений и сконцентрироваться на привлечении энергии в центр груди.

Я визуализировал свой сосуд души, и представлял, как притягиваю к нему энергию из окружающего пространства. Моё дыхание углубилось и замедлилось. Я дышал, следуя рекомендациям Мо Шеня, постоянно прислушиваясь к своим ощущениям. Дышал и прислушивался, дышал и прислушивался… прямо до появления проводившего утренний обход врача.

Сказать, чтобы я почувствовал циркуляцию энергии, свой сосуд души и хоть каплю привлеченной в него энергии, было бы ложью. Ничего ожидаемого в ощущениях тела не проявилось. Не возникло жара в груди или чувства распирания. Ничего. Но так я хотя бы смог успокоится и не реагировать на зуд.

Отсутствие быстрого прогресса в культивации меня пока не смутило. Или я делал что-то неправильно или в моём мире действительно не работал путь бессмертия, но первые попытки надышать себе Ци на закалку тела и повышения ступени сосуда души, а также культивировать энергию, привлеченную из какого-то внешнего хранилища, как я это успешно сделал в Песочнице, закончились полным провалом.

Высоколобый врач с залысинами сухо поинтересовался моим самочувствием, задал пару вопросов, убедился, что я адекватен и не агрессивен и сказал, что мне предстоит еще разговор с людьми из службы безопасности, некоторые анализы, МРТ, тестовый нейроскан и, если всё будет хорошо, меня переведут в корпус для выздоравливающих.

Анализы показали, что по здоровью у меня всё в порядке. Я и раньше был здоров, моему телу провели множество обследований и не удалось выяснить причину ухода в кому, кроме психического переутомления. Я внутренне радовался, а вот требование провести обязательное нейросканирование меня напрягло. Я что преступник? На каком основании? А если всплывет, что у меня скан слишком странный, они меня не выпустят что ли?

Радужные надежды быстро покинуть это мутное, закрытое учреждение не оправдались. Моё нежелание в нём находиться никого не интересовало. А всё дело в моем нейроскане. Вернее в том, что снять его кучке узколобых спецов не удалось. Три попытки и все закончились перегрузкой памяти специализированного компьютера, что в принципе по местным меркам было невозможно. Объем памяти установки был рассчитан на снятие данных памяти общей протяженностью до ста лет.

Обычно, мозг не хранит в своих центрах все зрительные образы, а формирует связки нейронов, архивируя лишь ключевые жизненные моменты и отсеивая весь серый и однообразный мусор. Человек ярко помнит события последних двух-трех лет, что-то яркое из детства и дальше по жизни. Серые будни и однообразные данные в нейронах не хранятся, поэтому большой объем памяти для нейроскана одного человека, особенно молодого и не нужен, но я опровергал эти убеждения, быстро заполняя всё шестьсот терабайтное хранилище данных еще в самом начале процесса.

После очередной неудачной попытки выяснилось, что от меня просто так не отстанут. Повезли меня в другой институт, где велись еще более специфические исследования, но и тройного объема памяти их установки не хватило, чтобы снять полноценный нейроскан данных моего мозга. Техники экстренно нарастили хранилище в десять раз. Этого объема не хватило. Нарастили в двадцать раз — тот же результат, и тогда пошли на беспрецедентные меры и подключили установку нейросканирования к главному архиву седьмого региона, в тысячи раз превышающему блоки памяти уже расширенной установки.