Александр Светлый - Арена Видящих

Детальный анализ событийного ряда с привлечением всех доступных технических средств показал, что пространственно-временную аномалию вызвало категорическое нежелание подопытного умирать. По сути, он локально нарушил второй, третий и еще с десяток всем известных законов вселенной по принципу: «Если я очень хочу, значит можно». Это уже тянуло на отдельный исследовательский проект.

Но для начала, в качестве исключения, был произведен еще один необычный эксперимент, заключавшийся в сохранении для Алекса свойств игрового аватара с полной имитацией эффектов игровой магии, насколько позволят технологии. Боты-наблюдатели разряжались пачками, поддерживая сумбурный образ действий испытуемого.

Одно создание эффекта телепортации и левитации потребовало использования всего арсенала продвинутых технологий Гаала, но результат вскоре превзошел самые смелые ожидания. После множества проб и ошибок, серии из двадцати тысяч оргазмов в новом теле, отрывания собственной конечности, десятков почти бессмысленных убийств, испытуемый, наконец, проявил качества необходимые для вступления в бой с «тёмными», которые к этому времени уже захватили одну из колоний, входящих в цепочку Башни.

Способность к самопожертвованию ради общего блага, проявленную еще в «Сфере», испытуемый, даже без статуса претендента, в первый раз показал в безнадежной схватке с одним из опасных порождений «Проклятия звероморфа». Не имея при себе ничего для победы, он кинулся защищать жителей поселения. Пришлось применить дрон-охотник с высокоточным аннигилятором материи, чтобы устранить Ликана до стопроцентной гибели испытуемого и еще несколько раз имитировать для него эту магию в самых неудобных местах.

Только усилиями трех комплектов особых нанороботов, удалось воссоздать эффект регенерации от магии «лечения». Замена тела клоном с перенесением сознания для этой ситуации была невозможна. Клоны Ризольды фон Райль просто не были созданы к этому моменту, так как испытуемый ещё не входил в проект Башни на общих основаниях. Впоследствии за Алексом носилась целая армия невидимых ботов наблюдателей, ботов-защитников, создающих энергетический щит, и ботов медиков. За ним одним, как за сотней самых продвинутых героев, носящих маркер-титул бога. И даже при этом он умудрился трижды почти убить вверенное ему тело девушки в самых, казалось, не предвещающих ничего опасного ситуациях.

Дальше было хуже, намного хуже, он дорвался до реального самосовершенствования сосуда души и начался форменный кошмар, однако, не это заставило одного из трех бессмертных хозяев межгалактической станции «Видящий» извинятся перед соратниками и формально исключить подопытного из проекта Башни.

Формально потому, что он сам из него вышел, вернувшись в тело, в котором находился до вмешательства непрошеных гостей. Этот парень умудрился использовать своё «Если я очень хочу, значит можно» во второй раз, разрушив логику виртуального пространства Песочницы, зациклив уничтожение печати Стены Богов и подкрутив свой счетчик духа до суммарного числа атомов водорода во вселенной, умноженной на количество нейтронов и протонов во всем остальном веществе.

Расчеты несложные, он оборудование межгалактической станции, поддерживавшее работу всех виртуальных этажей Башни и координировавшее около шести миллионов ботов-наблюдателей на всех других «этажах», вдруг вспыхнуло от перегрузки синим пламенем и сгорело. Выход из строя физически неубиваемых технических средств, рассчитанных на куда более серьезные нагрузки не только отключил визуализацию для всех претендентов, находившихся в этот момент на виртуальных этажах, но также выбросил их тела из состояния гибернации.

Огромный, пассажирский отсек станции вдруг ожил. Десятки тысяч участников эксперимента очнулись и пытались в этот момент выбраться из своих капсул и исследовать место, в котором оказались. А среди них были и те, кто обладал сосудом души середины Небесной сферы. Такие могут и пробоину в корпусе станции сделать, размером с саму станцию. Нужно было срочно что-то решать.

Из полной темноты Уна погрузилась в день, когда последний раз видела отца. Шестилетним ребенком он привез её в замок Герцога Амбера, опустился на одно колено и молча крепко обнял. Потом отстранился и долго смотрел в лицо ничего не понимающей дочери, словно знал, что это их последние минуты вместе.