Руслан Муха - Кологверат - найти себя

— Образование у них идеальное! — поддерживает его Влада, скривив кислую мину. — Та тьфу на их образование! Все красуются университетами, дипломами, достижениями, мол, да я, лучший ученик на курсе. А в итоге?! Да многие из них даже код наш прочесть не смогли.

И мы дружно смеёмся, посетители поворачивают головы и недовольно косятся в нашу сторону.

В этот момент в зал входит она. Я вижу её в корпорации уже в третий раз, и каждый раз кажется, время замирает с ее появлением.

Пышные рыжие волосы пружинят, вторя ее движениям; бесконечно длинные ноги в обтягивающих кожаных штанах цокают каблуками по плитке; белая рубашка обтягивает талию, подчеркивает грудь. Она не смотрит ни на кого. Она будто мечтает о чем-то о своем. В глазах искрится веселье, легкая улыбка играет в уголках губ. Плавные покачивания бёдер в который раз действуют на меня будто гипноз.

— Эй, Олег, — толкнул меня Киря в плечо. — Хватит так пялиться, это даже с моей точки зрения, не совсем прилично.

— Это дочь Тарасова, — сказала Влада не без ехидства.

Я, моргая и буквально насильно заставляя отвернуться от неё, смотрю на друзей.

— Да бросьте, — смущённо улыбаюсь я. — Просто посмотрел.

— Ага! — таращит Владка глаза.- Да у тебя едва ли слюни по подбородку не потекли. Опомнись! Она дочь Тарасова! А он входит в состав глав корпорации. Эта рыбка тебе не по зубам.

— А как зовут её? — я по-идиотски улыбаясь, смотрю на Владу.

Та шумно вздыхает, закатывает глаза, всем своим видом показывая, что таких дураков как я ещё поискать.

— Ника, — тихо шепнул Киря. — С мамой пришла, мать, кстати, тоже ничего.

Влада давится со смеху и локтем тычет Кирю в бок:

— Кирюх, тебя заводят психопатки?

Я только сейчас замечаю, что она не одна.

Рядом с Никой садится за стол невысокая женщина с кроткой блондинистой стрижкой, выглядит она ничуть не старше дочери, движения ее резкие, энергичные, она то и дело что-то возбужденно рассказывает и хохочет.

— Мать? — удивляюсь я.

— Ты вообще из кабинета выходишь? — Влада снова закатывает тонущие в агрессивно-черной обводке глаза. — Это Ульяна Тарасова. Ей, кстати, принадлежит два процента акций, не столько конечно, сколько у мужа, но всё же. Кстати, стерва та ещё.

— А так сразу и не скажешь, — ухмыляюсь я.

И в этот момент Ульяна Тарасова поворачивается в нашу сторону, недовольно смотрит на меня, вскидывает брови. Я хочу отвернуться, но она вдруг поднимает руку и тычет мне средний палец, чем повергает в состояние близкое к шоку.

— Мама! — возмущается Ника, мягко прикрывая рукой неприличный жест матери.

И в этот момент наши взгляды встречаются. Дыхание спирает, сердце колотится, вытанцовывая страстный реггентон, норовя выпрыгнуть. А затем она виновато улыбается, и я улыбаюсь в ответ.

***

Я проснулся. Ноги затекли и ныли от неудобной позы. Солнце ярко светило в окно. Из кухни доносился звон посуды, детские голоса о чем-то рассказывали наперебой.

Встав, первым делом я взглянул на Нафанаила: тот по-прежнему лежал, не проявляя признаков жизни. Только теперь вместо тулупа он был накрыт шерстяным пушистым пледом. Анна видимо позаботилась. Я проверил его пульс. Сердце хоть и слабо, но стучало.

— Эй, Нафаня! — я попробовал его растормошить, но не получив ответа, понял как это глупо. Ведь лекарь сказал ждать, значит надо ждать.

И хотя ждать я не любил, но решил, что в Чарграде у меня и так дел не мало. Возможно, к тому времени как я справлюсь с ними, Нафанаил очнется.

Из кухни запахло жареными оладьями, и я поспешил туда.

— Доброе утро, — сказал я, зайдя в кухню.

Анна, крутившаяся у плиты, даже не взглянула в мою сторону, а дети испуганно притихли. Теперь они были чистеньким и причёсанными, и сразу стало понятно, что старшая - девчонка лет пяти, а младший, не старше трех - пацан. Дети похожие на мать как две капли воды, смуглые, темноволосые, с большими раскосыми зелеными глазищами, таращились на меня, не смея шелохнуться. У младшего от моего вида затрясся подбородок и, похоже, он собирался разрыдаться.

— Накормишь? — обратился я к Анне.

Та молча бросила передо мной тарелку и небрежно швырнула на неё несколько румяных оладий.

— Вот сироп, — тихо сказала девочка, робко подвигая ко мне пиалу с красным сиропом, похожим на вишневый.

— Спасибо, — улыбнулся я.

— Ты бабайка? — серьезно спросил мелкий, глядя на меня исподлобья.

— Нет, не бабайка. А похож? — ответил я, откусывая от горячей оладьи.