Руслан Муха - Кологверат - найти себя

— Будет сделано, — поспешил ответить ему Раал.

— Он на твоей ответственности, за него отвечаешь головой.

— Ладно, — наконец с сорг обратился ко мне. — Сегодня ты останешься здесь. Гэрах расскажет о тебе вождю, и Господин решит, что с тобой делать.

Я кивнул. Всё же этот вариант мне нравился больше, чем сломанная челюсть или отрубленная голова.

Поклонившись, Раал поднял меня и под руку повёл к сторожевой башне. Голова кружилась, каждый шаг отдавал резкой болью. Очевидно, я потерял немало крови.

К Раалу присоединились другие сорги, они засуетились, забегали: развязали мне руки, раздели по пояс, уложили на скамейку. Я уже плохо соображал, и всё вокруг виделось мне обрывками действий, фраз, мелькающих теней. Один раз я вскрикнул, когда к ране приложили что-то холодное и жгучее, а затем пришло облегчение, и я изможденный провалился в сон.

Но тут я резко замолк — а ведь мне отрубили голову и я оказался жив, вернувшись на несколько часов назад до своей кончины...— Я же говорил! Это не он! — воскликнул один из рогатых, имевший самые ветвистые рога, и возмущенно удалился в другой конец клетки.— Но всё же, — с любопытством спросил кто-то из толпы. — Ты ведь сможешь выпустить нас?

Я очнулся, не сразу сообразив, что происходит. На меня смотрела с два десятка огромных зеленных глаз. Рога над их головами извивались и торчали, словно ветви безлиственного дерева.

— Проснулся, — шепнул кто-то.

Я попытался встать, но пронзившая спину боль, заставила лечь обратно.

— Здравствуйте, — прохрипел я. В горле пересохло настолько, что казалось ещё немного и язык потрескается как почва в засуху. — Есть вода?

С десяток рогатых голов отрицательно закачались.

— Вас что, не поят?

— Нет, — ответил женский голос. — Мы берём влагу из земли.

— Вы что, растения? — попытался я пошутить, но шутку никто не оценил.

Кинцемори продолжали глазеть на меня изучающими любопытными взглядами, перешептываться, что-то решая.

— Ты высший? — спросил парень с ветвистыми рогами.

— Нет, — прокряхтел я, пытаясь приподняться на локтях. — Я не знаю, кто я.

По толпе пролетели разочарованные вздохи. Все, словно сговорившись, отвернулись, потеряв ко мне всякий интерес. Все, кроме девушки. Я её уже видел, это она тогда просила о помощи.

— Я Диола, — обворожительно улыбнулась она мне. — А ты?

— Наверное, Ноэ, правда, я не уверен.

— Ноэ, — произнесла она на распев. — Красиво.

Я промолчал. Моё внимание всё больше привлекало её белоснежное, почти прозрачное обнаженное тело. Слишком красивое, слишком идеальное чтоб быть настоящим.

— Если ты не высший, то кто ты? Чародей? — спросила она.

— Это тоже вряд ли, — сказал я, закрыв глаза, чтоб так сильно не пялиться на неё. — Я совершенно ничего не помню. Помню Москву, помню, что у меня была дочь и мир свой, я, в общем-то, помню. Вот только о себе ничего. А ваш мир — он совсем другой. Странный, непонятный.

— Москва — это твоя жена? — робко спросила Диола.

— Нет, — усмехнулся я. — Москва — столица России. Москва мой город. А как называется это место?

— Соргард, — грустно ответила она.

— Да это я уже понял. Но есть и другие города. Зелёные земли, например, — я открыл глаза и с интересом уставился на неё.

— Эх, Зелёный земли, — ещё печальней вздохнула Диола. — Зелёные земли — рай, несбыточная мечта. Родина, о которой я помню лишь из обрывков воспоминаний предков, и куда мне никогда не попасть. Но я в Соргарде, а здесь кинцемори рабы, еда для соргов. Здесь я родилась, здесь я и погибну.

— Но почему вы не пытаетесь сбежать?! Клетка, по-моему, совсем хлипкая, её с ноги легко можно выбить, — заметил я.

— Да, — согласилась Диола. — Только там яд. Клетка измазана жиром рыбы, смертельно ядовитой для кинцемори. Для человека или сорга, яд безвреден, если его конечно не есть. А для нас — одно касание и через пару часов кинцемори гниёт, сохнет и рассыпается в труху. Ужасная смерть!

— Но, неужели вы ни разу не пытались сбежать? Сражаться? Ну, или не знаю, как по мне, лучше умереть, чем ждать, когда тебя сожрут.

— Ты что? — испуганно округлила глаза Диола. — Самоубийство страшный грех! Тот, кто решится на него, будет страшно покаран праматерью Лиадой и проведет многие столетия в призрачном мире в муках и страданиях.«Видимо, совсем запущенный случай, — решил я. — Хотя, кто его знает, как здесь всё устроено. Может так оно все на самом деле и есть».— А сражаться...— продолжила Диола. — Мы пробовали. Много раз. Только сорги всегда оказывались сильнее. Ну и ещё у них яд. Да и к тому же ....Везде ведь барьер, бежать некуда.