Руслан Муха - Кологверат - найти себя

Когда река осталась позади, мы вышли к высокому холму.

— Идем, покажу что-то, — заговорщицки позвал меня Роберт, направив лошадь в сторону холма.

Когда оказался на вершине, обомлел. Здесь Чарград предстал перед нами, словно на ладони. Впереди виднелся белоснежный Божественный барьер, слева высилась до самого небосклона огромная статуя, изображавшая златовласого бога Каагамара. Он стоял в полный рост, скрестив руки на груди, и величественно взирал на Чарград. Мраморное лицо — идеальное до безобразия, золочёные кудрявые волосы до плеч, тога через плечо, золотые браслеты, золотой пояс. Но главное это размеры. Очевидно у этого Каагмара либо мания величия, либо какие-то комплексы. Она смотрелась невероятно пафосно и вычурно на фоне раскинувшихся полей и, в сравнении со статуей, маленьких городишек.

— Там, — щурясь от солнца, Роберт указал в противоположную от статуи сторону, — неподалёку от божественного барьера Колючий лес. Видишь?

— Вижу, — кивнул я, глядя на темно-зелёное пятно, похожее и формой и цветом на жабу.

— Нужно поспешить до заката, — сказал Роберт, снова взглянув на солнце, а затем подался вперед, пустив лошадь галопом.

Я последовал его примеру, с первого раза мне как всегда не удалось. Моя лошадь то плелась слишком медленно, то поворачивала не в ту сторону, но, в конце концов, и у меня вышло.

***

До Колючего леса мы добрались, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, и серое небо медленно чернело, приближая ночь.

Колючий лес выглядел весьма устрашающе. Сплошная непроглядная стена из разномастных зарослей; тесно переплетённых меж собой роз, кустов акации, шиповника, чертополоха, неведомого мне растения с шипами размером с палец.

— Э... Охренеть. — Только и смог вымолвить я.

— Да, — согласился Роберт. — Не простая задачка, но я подготовился.

И он полез в дорожную сумку, извлекая оттуда длинный кусок кожаного отреза.

— Может это как-то убережёт тебя от шипов? — сказал он и вручил мне материал.

— Спасибо, — кивнул я.

Все-таки не зря я взял с собой лекаря. Пользы он приносил не мало.

— А ты?

— Я тебя здесь подожду, — опасливо поглядывая на кусты, сказал лекарь. — Тебе ведь надо, вот ты и иди.

Обернувшись в кожу на манер плаща, я полез в дебри, искренне надеясь, что плотная материя убережёт меня от колючек. Но не прошёл я и метра, как огромная игла, пронзив сапог, впилась в икру. Матерясь и шипя, я извлёк колючку. Затем взглянул на чащу и, обозлившись, бросился вперёд, плотнее прикрыв лицо, оставив для обзора лишь узкую щелку. И этот поступок был ужаснейшей ошибкой. В руку, в плечо и бедро почти одновременно пробивая кожаное полотно, вонзились шипы. От боли я взвыл и завалился в кустарник.

— Да чтоб эта Туя сама так всю жизнь ходила, садистка! — воскликнул я, чувствуя, что при падении получил ещё пару уколов в спину.

Ну и как здесь идти? В этом месте только в полной латной экипировке можно ходить, а по-другому никак.

«Наверное, стоит вернуться пока далеко не ушел», — решил я.

Колючки конечно не смертельны, как, к примеру, яд Арахна, но они меня наверняка и не убьют. А вот исколют знатно. И заживать будут долго.

— Зараза! — выругался я и попытался встать, но у меня ничего не вышло. Ноги намертво запутались в цепких плетениях.

— Привет, Олег! — внезапно надо мной нависло дряхлое, сморщенное лицо и растянулось в устрашающей гнилозубой улыбке.

— О! Здрасте, — только и смог произнести я от удивления.

Я почувствовал, как растения сползли с моих ног, извиваясь змеями. Ощутив свободу, попытался встать, но снова на что-то накололся.

— Давай поднимайся уже, рохля! — закряхтела старуха, то ли смеясь, то ли кашляя. Она хлопнула в ладоши, и растения вдруг расползались и расступились.

Я наконец-то встал, попутно вытаскивая колючки из самых болезненных мест. Тем временем растения продолжали изгибаться, уползать в стороны, расчищая тропу.

— Зачем это всё? — спросил я старуху, окинув взглядом заросли.

Она, тряхнув седыми нечесаными волосами, нахмурилась:

— Да чтоб не шастали здесь всякие! — сердито выплюнула она. — Давай, шевели булками, буду потчевать тебя пирогами и чаем.

Я, удивлённо поглядывая на ведьму, зашагал следом.

Туя была действительно невероятно древней. Сгорбленная, одетая в черно-серое шерстяное платье, длинные седые космы свисали небрежно до пояса, словно лоскуты половой тряпки. Она шаркала неспешно по тропе, опираясь на крепкую трость, и со спины выглядела ну точно Баба-Яга.