Park Saenal - Во всеоружии (Overgeared) Книга 2

– Грид…

Это был тот самый корейский игрок, которому двенадцать дней назад по чистой случайности удалось получить легендарный класс.

Глава 35.

– У него есть легендарный класс, но при этом он всего лишь 21-го уровня! Как он вообще играет в эту игру!? Его способность не повышать уровень просто потрясающая.

Юн Санмину не нравился Шин Янгу. Даже без аналитического департамента всем присутствующим было понятно, что у этого молодого человека напрочь отсутствовали какие-либо игровые таланты. Учитывая это, разве обретение им легендарного класса не было похоже на получение свиньёй жемчужного ожерелья?

Другими словами, Юн Санмин считал, что подобное развитие ситуации – пустая трата легендарного класса.

«Этому человеку никогда не суждено стать топ-игроком. Благодаря своему везению он заморозил большой кусок игрового контента. И теперь собирается поглотить ещё один большой кусок…», – мысленно пробормотал Санмин, – «Яд. Этот человек настоящий яд для «Satisfy». Прежде чем он нанесёт ещё больше вреда, мы должны навсегда заблокировать ему доступ в игру».

Однако Юн Санмин не обладал достаточными полномочиями, чтобы управлять аккаунтами игроков, а потому ему ничего не оставалось, кроме как оставить свои мысли при себе.

Ещё раз пробормотав в сторону Шин Янгу несколько проклятий, Санмин повернулся и спросил:

– Кстати, а почему у задания всего девятипроцентный шанс на успех? Я правильно понимаю, что имеется ввиду девятипроцентныйшанс того, что этот человек спасет Аллунбатара? Это же полный бред. Разве вероятность этого события не равна абсолютному нулю?

Остальные присутствующие на заседании не могли не согласиться.

– Да, наверное, здесь какая-то ошибка.

– Должно быть, суперкомпьютер Morpheus подхватил какой-то вирус.

Это задание было обречено на провал. Не было ни малейшего способа, при помощи которого игрок 21-го уровня смог бы спасти Аллунбатара. Активная рекламная кампания закончилась, не успев даже начаться.

Тем не менее, пока все остальные предавались мрачным мыслям, Лим Челхо был полностью удовлетворён всем происходящим.

«Главный герой трёх крупных событий подряд… Став легендарным кузнецом, ему уже удалось сделать эпические стрелы и получить классовое задание, так что я возлагаю на этого молодого человека большие надежды».

Если говорить откровенно, то Шин Янгу обладал настолько высоким уровнем некомпетентности, что последствия его действий были просто-напросто непредсказуемы. В свою очередь, это вызывало множество переменных, а потому наблюдать за ним было достаточно весело.

Как бы эта история ни закончилась, Лим Челхо уже получил истинное наслаждение. Правда другие руководители, включая Парк Юнхюка и Юн Санмина, были сильно расстроены.

***

Я встретил Хана намного раньше, чем Хурой. Я помог Хану отбиться от бандитов и заплатил за его лечение. Для Хана я был настоящим благодетелем.

В свою очередь, кем был Хурой? Он всего лишь обменялся с кузнецом парой нелепых фраз.

– Тогда почему?

Почему Хан выдал ему столь значимое задание, в то время как я получил возможность всего лишь немного подзаработать?

– Разве он не должен был дать это задание мне?

Если бы Хан был по-настоящему благодарным НПС, он не стал бы давать задания кому ни попадя!

– Хан, Хан… Что ж, так или иначе, эта история должна стать для меня уроком. Если я хочу, чтобы НПС прислушивались ко мне, в будущем мне нужно действовать иначе.

Однако чем больше я думал об этом, тем хуже себя чувствовал. Задание «Ради Жителей Уинстона» было поистине глобальным и способным повлиять на судьбу всей деревушки. Хан просто обязан был выдать его человеку, которому доверял больше всего.

Но его выбор пал на Хуроя! Это означало, что я был хуже, чем первый попавшийся незнакомый игрок!

– Почему появившаяся из ниоткуда собака оказалась более надежной, чем я…? – сокрушался я, вливая в рот горькую сётю (сётю – японский алкогольный напиток, около 25 градусов) .

Первоначально мой предел составлял полторы бутылки сётю, но сегодня я был настолько разочарован в Хане и завидовал Хурою, что пил без остановки.

– Эх…

Я опорожнил уже третью бутылку сётю, но моё сердце всё ещё не успокоилось, и мне хотелось плакать.

Чем больше я думал об этом, тем более ненавистным мне начинал казаться Хан. Я искренне считал, что за проведенное вместе время мы стали искренними друзьями, однако Хан думал иначе. Старый кузнец не верил в меня.