Виолетта Цепеш - Перерождение. Новые земли [СИ]

Слабое тело не слушалось, неизвестный с легкостью грубо отволок подальше от еды. Взбесившись, сформировала сферы и повернулась к сволочи.

‒ Пусти, ‒ остервенело рванула руку, мутным взглядом возвращая к свету.

Тут же отпустили, и я ринулась к мясу, огонь обжог руку, но боли не почувствовала, вгрызшись в почти сырой шмат, жадно глотала, не жуя. Не чувствуя вкуса, обглодала до кости, выгрызая малейшие кусочки.

Почувствовала, как пища провалилась в пищевод и желудок отозвался воем. Немного утолив голод, начала приходить в себя, зрение потихоньку возвращалось в норму, становясь все чётче. Хотелось пить, достав бутыль с водой, сделала пару глотков — лучше.

Дебаффы ушли, чувствую себя сытой и выспавшийся, жизнь налаживается.

Взгляд зацепился за парящую в воздухе стрелу, а ведь не убрала их, к слову, кто оттащить-то пытался?

Скользнув взглядом по неровным, каминным стенам пещеры, а-ля доисторический век, заметила костёр, обложенный большими камнями, чем-то грубо срублены до формы, приближенной к кирпичу. Языки огня весело играли, облизывая дрова и играя тенями на неровных стенах.

Я обернулась и замерла в шоке, сглотнув, призвала Грань. К стене жались зеленокожие, самые натуральные гоблины. Лысые, с широкими, слегка заострёнными топорщащимися ушами, большим выпуклым лбом, покрытым парой складок. Да и лица у них уродливые, грубые и угловатые с ярко выделенными мимическими морщинами. Тела небольшие, судя по набедренными повязками из шкур, мужчины с меня ростом. Конечности тонкие, костлявые, у всех выпирали ребра, но животы выпуклые, точно на пиве сдобрены.

Позади ютились, судя по всему, женщины и дети, их защищали мужчины, вооруженные копьями, направленными на меня. Вот только руки у них дрожат, а бесовские, черные глазки мечутся в поиске побега.

Вот же, попала называется… Хорошо, что не прикончили, пока я без сознания была.

‒ Угара куа, ‒ грубый, скрипучий голос эхом прошёлся по пещере.

‒ Чего? — я оторопело скривилась.

Индивиды что, на разговор настроены? Возможно, ведь нападать не спешат, или просто боятся?

Я шагнула вперёд, ибо сзади припекает, а гоблины зашуганно покрепче схватились за копья, дав заднюю. Не сдвинулся с места лишь подавший голос гоблин.

‒ Кьяра он гэмба, ‒ голос слегка задрожал, но лицо осталось каменным.

Вообще, они все как под копирку, различий в мимике не вижу, этот отличался лишь ожерельем из клыков и когтей на шее, какой-никакой мускулатурой и каменным ножом, прикрепленным к поясу.

‒ Ничего не поняла, ‒ я замотала головой, а монстры насторожились.

Так, что мы имеем? Судя из обрывка воспоминаний, я упала в обморок возле пещеры, где индивиды облюбовали и обустраивали местечко, а тут я. Что сделали — затащили, не убили, почему? Может, съесть потом решили, или другие цели, доверять не стоит, но толика благодарности присутствует.

Пробежав по надписям, выяснила, что гоблины поголовно пятнадцатого уровня, а разговорчивый парень ‒ местный глава села, вожак в смысле, восемнадцатого. Всего голов двадцать, плюс минус пара тел, опасность средняя, значит вешаем щит, ауру, убираем Грань со стрелами и смотрим реакцию.

И она была, зеленокожие облегчённо выдохнули, но настороженность никуда не делась, как и наставленные копья. Вопросительно подняв бровь, я указала на непорядок пальцем, выразительно глянув на вожака, тот внял, жестом приказав убрать копья и шагнул по мне.

‒ Горт, ‒ указал на себя, затем вопросительно уставился, чего-то ожидая.

Поняла, что хочет, лишь когда взглянула на белую надпись над головой.

Горт 18 уровень

Вожак гоблинов

Ага, значит это его имя, так мы к знакомству подошли.

‒ Марго, ‒ указала на себя, затем на него, повторяя имя гоблина.

В ответ кивнули и все, на этом диалог ушел, и что делать? Языка гоблинского не знаю, они человеческий подавно, ладно, начнем с рукопожатия.

Подошла ближе к Горту, не отреагировала на агрессивно наставленные копья, ребята молодцы, защищают верхушку. Вожак рыкнул, заставив убрать оружие, видно, побаивается, в то же время заинтересованно наблюдает, резонно решив не сопротивляться.

Протянула руку, не понял, нагло взяла зеленного за запястье и продемонстрировала рукопожатие, приветливо улыбаясь. На себя, к слову, обратила внимание лишь сейчас, уставившись на перемазанную, а скорее разрисованную краской руку.

Вся кожа в чем-то красном, по руке и телу узоры, выведенные белым и синим, индеец Чингачгук, не меньше. Все бы ничего, только стояла совершенно нагая, в прямом смысле, понятно, почему так прохладно.