Роман Добрый - Боец. Гонка Героев

Вообще заметил за собой, что стал гораздо жестче, резче и черствее к чужим страданиям. И что удивительно, это не вызывает во мне угрызений. Хватит пытаться быть белым и пушистым, барахтаясь по уши в дерьме. Пора выгребать на берег.

Минут через пять вынырнул из очередной подворотни, если скинув с себя назойливых «дам» не первой свежести. Мрак какой, в гроб краше кладут, а туда же! Добрался. Привет центральная площадь. Не могу сказать, что она уж слишком отличалась от прочих мест города. Тоже грязная, заваленная бутылками и почерневшим снегом, точнее серо-свинцовой кашей, в которую он превратился под десятками и сотнями ног. Зажатая между грязно-серыми же стенами пятиэтажек, утканных надстройками на крышах. И все это великолепие освещалось десятками рекламных огней самых ядовитых расцветок.

Арена, бары, магазины, казино и публичные дома. Здесь продавалось и покупалось все, что только имело оборот. И естественно имелся в наличии и обменник, он же залоговая касса. К слову, было их более десятка на паре квадратных метров. Мне было совершенно все равно, в какой из них сунуться, условия для меня будут точно одинаковые. Давид совершенно прав – я здесь никто, и имя мне пока: «не нравится – вали».

Подойдя к истерзанному временем киоску, уставился на грубо нацарапанный, на куске жести, курс обмена. Заодно просвещаясь на тему местной валюты. В ходу было многое: аптечки, рационы, патроны разного калибра и соответственно ценности. Боеприпасы, естественно, выступали основной обменной единицей и самой ходовой «денежной» единицей.

Пайки и заживляющие пакеты, это уже серьезные «суммы». От двадцатки до сотни патронов в зависимости от качества и комплектности. Жить можно, наверное. Надо обменять немного бронебойных на обычные и завалиться в ближайший бар. Там то и посмотрим на срез цен. Оценив текущий курс, один к двум, решил избавиться от двух десятков «стальных пчел повышенной кусачести». На мой вежливый стук ободранными костяшками, открылось окошко, в котором показалась заспанная, помятая харя и, дохнув перегаром, совершенно не вежливо рявкнула:

- Ну?

- Обменяй на простые – сунул ему бронебойные.

Рожа исчезла, зато показалась волосатая лапа с грязными ногтями и без одного, указательного, пальца. Резво сцапала горку патронов и исчезла. Но окошко не закрылось, потому я отчетливо слышал посылаемые проклятия и сетования на придурка, который приперся в такую рань. Девять утра, ага рань, петухи еще спят и не думают кукарекать. Расслабился народ за крепкими стенами.

Пара минут и в карманах зазвенела, в буквальном смысле, наличность. Недовольная, похмельная, харя, захлопнув окно обменника, отправилась досыпать. А я направил свои стопы в питейное заведение. Пора в отрыв, и плевать что ранее утро. Бары открыты и наверняка не пустуют.

[1] Вежа – старинное зимнее жилище саамов, коренного финно-угорского народа Северной Европы. Вежа делалась из брёвен в форме пирамиды с дымовым отверстием вверху. Остов вежи покрывали оленьими шкурами, а сверху укладывали кору, хворост и дёрн и придавливали берёзовыми жердями для прочности. В центре жилища устраивали каменный очаг. Пол покрывали оленьими шкурами. Рядом ставили «нили» – сарайчик на столбах. К началу XX века многие саамы, живущие на территории России, уже строили себе избы и называли их русским словом «дом».

Проницательность, мое второе имя. Выбранный кабак не пустовал. Не могу сказать, что заглянул в час пик, но свободных столиков было не очень то и много. Пять, может быть, шесть, из более чем двух десятков. Рассекая сигаретный дым, словно ледокол, пересек зал и плюхнулся на колченогий стул, жалобно скрипнувший подо мной. Но тут же встал, опираясь на грубо оструганную деревянную столешницу, покрутил головой в поисках бармена или официанта. Нашел. Тощий тип в замызганном фартуке. Призывно махнул, обозначая готовность сделать заказ, и принялся рассматривать помещение. Глаза безжалостно щипало. Да тут хоть топор вешай!

Обстановка, прямо скажем, так себе. Потертые, давно не мытые стены, прекрасно сохранили следы потасовок - плохо затертые подтеки крови. Даже несколько пулевых выщерблин имеется. Первоначальный цвет пола вообще угадать невозможно из-за натасканного слоя грязи, пропитавшего криво подогнанные доски. Освещение чисто номинальное – пара тусклых ламп, аля времянка, сиротливо болтается под самым потолком.