Валерий Софроний - Худший из миров. Книга 5. [СИ]

На другой день переносить мероприятий у Олега возможностей не имелось, а по сему он твердой походкой направился в избу. Кухарка самую малость ошиблась, поминки были не у Лекура, а по Лекуру. Этот храбрый представитель орочьего племени вчера сложил голову штурмуя корабли. Вся его семья скорбела сидя за грубым деревянным столом.

— Соболезную, хозяюшка твоему горю, — опустив голову произнес Олег.

За грубым столом в упадническом настроение прибывала вся семья рыбака Ликура. Вся его семья состояла из одной бабы и выводка из дюжины шкодников, мал, мала, меньше.

Орчанка явно не рада была гостям, но обычаи блюла, а по сему поднявшись из-за стола, и утерев слезы она пригласила гостей за стол:

— Благодарю вас, Командор, что пришли почтить память моего мужа. Присаживайтесь за стол и разделите с нами поминальную трапезу.

Поминальным блюдом служил Лохаш — местное блюдо из рыбы и злака сильно походившего на рис.

Гнетущая обстановка за столом не располагала к решению вопросов. Олег даже не забивал себе голову тем фактом, что вчера на центральной площади и при штурме кораблей полегли не только «бессмертные» игроки, но и местные жители. Жители у которых имелись семьи. Наш герой уже давно перестал считать местных рандомными персонажами. Каждый житель поселка был уникальной личностью, со своими заморочками привычками и даже склонностями. Местные ничем не отличались от игроков — пришельцев из другого мира, за исключением, разве, что количества смертей. От подобных мыслей Олегу стало не по себе.

Вой детей и супруги рыбака уже изрядно поизмотали совесть Олега, и он собрался уходить. Видимо Архэя была права и сегодня в самом деле не время обсуждать какие-либо вопросы. Командор поднялся из-за стола и собрался было на выход, Но вдруг ему вдогонку донеслись очень неприятные слова:

— Что так и пойдешь? Понравились плоды твоей работы?

Это гневался старший сын Ликура, именно тот сопляк, который любил пострелять из рогатки.

— Ты чего такое говоришь, сынок! — утерев слезы возмутилась мать, — разве так можно? Командор пришел отдать дань памяти твоему отцу.

— Да если б ни он и его прихвостни, батя был бы жив! — не желал угомоняться малой, — это все их игры, их и этого идиота короля Ситара, будь он проклят!

Тигер напрягся, его рука соскользнула к рукояти ножа, желваки у парня ходили ходуном.

— Сына, что ты говоришь! — женщина прикрыла рот рукой из ее глаз катились слезы, — сынок, извинись. Простите нас пожалуйста, не сообщайте никому о поклепе на короля, — вдова умоляюще глядела на Олега, — Это с горя, он просто не понимает, что говорит.

— С горя?! — малой возмущенно поднялся из-за стола, — да из-за этих, шестнадцать семей кормильцев лишились, Дядя Агастас без руки остался.

Олег нахмурив брови и вернулся за стол. Он уселся внимательно посмотрел на шкета и громко потребовал:

— Сядь на место! Живо!

Парнишка слегка растерялся, но продолжал стоять рядом со столом.

— Простите его! — уже рыдая навзрыд всхлипывая взмолилась вдова, — он сам не понимает что говорит — это горе!

— Помолчи женщина, — сурово попросил Олег, — теперь он старший мужчина в доме. И я очень хочу послушать то, что он мне скажет. Сядь напротив и скажи все, что ты думаешь.

Парнишка решился, он вернулся за стол и в гневе начал диалог. Малой прошелся паровым катком по клану, местной элите и по Командору, из-за которого в последнее время жизнь в Оране не казалась сахаром. В конце своей речи малой задал резонный вопрос: «Кто теперь будет кормить эти шестнадцать семей?».

— Тигер, — обратился Олег через спину, — у тебя есть с собой деньги?

— Есть немного, сколько тебе нужно?

— Давай все что есть, — решительно потребовал Олег.

Костя нехотя достал из сумки кашель и протянул Олегу:

— Сто двадцать восемь золотых, — озвучил сумму Костян и скрипя сердцем передал кошель Олегу.

Командор вывалил содержимое кошелька на стол и в доме повисла невероятная тишина, никогда в этом доме не видели столько монет разом, особенно золотых. Олег отсчитал шестнадцать ярко желтых кругляшей и поставил их аккуратной стопкой перед пацаном.

— Здесь шестнадцать золотых, это мой вклад на поминки пострадавшим семьям. После того, как я уйду раздашь их. Чтоб поминки не проходили впроголодь. Теперь, что касается твоего последнего вопроса. О всех этих семьях будите заботиться вы. Конкретно старшие дети в семействах. Завтра с утра, я жду шестнадцать старших детей семей лишившихся кормильцев. Я дам вам работу и, если вы будете выполнять ее на совесть. То ваши семьи больше не будут знать голода.