Игорь Нокс - Остров судьбы

Не знаю, как Морган разгадал эту чертовщину, но уже спустя две недели весь его флот высадился здесь, на Саоне. Все было сделано под видом перевалочного пункта. С отрядом из нескольких человек мы и отправились в пещеру. Морган желал одного – увидеть все собственными глазами. Добравшись до сокровищницы, он велел вынести ружья и мушкеты, поскольку те пригодились бы в грядущем походе. А вот к серебру и прочим вещам он не притронулся и другим не позволил. Я, проклятье, не суеверен, но против Моргана идти никто не решался – и потому все выполнили приказ о том, чтобы залатать проход в это место. Над этим потрудился в том числе и я, хе-хе. Рисунок повязки – отличный ориентир, если захочется вернуться. Но с тех пор сюда более никто не захаживал. Пока не явился ты.

– А что случилось с Пьером дальше, после Маракайбо?

– После Маракайбо многие из старого состава разругались, все расползлись, кто куда. Не сразу, конечно, но… когда Морган пропал после захвата Панамы, нас разнесло друг от друга встречными ветрами. А Маракайбо… Первый раз я потерял глаз, второй – ногу. Волкер – обе ноги. Капитан Ричард Норман – часть чертежей. Бродяга Мартин – свои иллюминаторы. Можно продолжать до бесконечности, хотя не скажу, что битва была яростной. Морган проявил себя как величайший стратег и вывел нас из Маракайбо живыми, когда мы все до единого были уверены, что назад пути нет. И каким пеклом вышло, что опосля многие разругались на этой почве? А все потому, что никакие богатства не вернут здоровое тело и бодрый дух, парень. А значит, потеряли мы в тех сражениях все же больше, чем приобрели…

– Разве не такова сущность пиратской жизни? Убивать и грабить, чтобы затем жить в свое удовольствие.

– Верно, Дохляк. Охваченные триумфом победы, флибустьеры лакают ром, тискают голых девок и радуются жизни. Ровно до тех пор, пока в их карманах не станет пусто, а море не начнет зазывать гипнотическим шумом прибоя. Рано или поздно моряк скажет себе, что завязал. Но бывших моряков не бывает. Море зовет всегда, если ты испытал единожды его прелесть. Так все и повторяется раз за разом, только прибавляются раны на теле пирата. Или пока не дернется канат виселицы на его шее.

– Скажи, а когда Пьер и Финнан успели обо всем договориться? Я помню, как в прошлый раз Финнан упал здесь замертво, и все сочли его мертвым, как и остальных.

– Ха! – Непись достал мушкетон из-за спины и принялся прочищать дуло шомполом. – Я всегда говорил, что Ле Пикар – внимательный хитрюга. Когда мы выходили из пещеры вместе с Олоннэ, пикардиец успел что-то прошептать лежащему Финнану Хорингтону. Я думал, он всего лишь попрощался с мертвецом. А сразу после разгрома испанского города, пока все флибустьеры пиршествовали и развлекались, он отправил своего человека на Саону – якобы передать письмо. Вот примерно так они и сговорились, словно братья.

– Ты видел, как убили Финнана?

– Его засыпало камнями, когда случился обвал. Как и многих других. Трупы потом было не разобрать, но прибило их знатно. Спустя год, по возвращении, мы разгребли завал, но ковыряться в сгнивших телах желающих не нашлось.

– А османцы, Бродар? Что случилось с ними?

– Черт его знает. Спрашивать нужно у Волкера, а я не уверен, что этот калека еще жив. Твои ятаганы, между прочим, принадлежали некоему Баязиду Элмасу. Это был бесстрашный янычар, прущий в Маракайбо на врагов, словно на муравьев. Он погиб при штурме с берега, хотя положил перед этим ни одну дюжину испанцев. А перед походом решил уберечь эти клинки до лучших времен. Уберег, да не уберегся сам…

– Бродар, есть к тебе еще вопрос. Джордан Бланк предложил мне найти манускрипты для чудо-пушек. Ты должен помнить эту затею.

– Пятнадцать гарпунов мне в печень! – топнул протезом бородач. – Бланк до сих пор верует в эту брехню? После стольких лет?

– Это не брехня, Бродар. У него есть зацепки. Не хватает самих чертежей. Он сказал, что следы ведут сюда, на Саону. Их не может быть здесь, среди сокровищ?

– Не думаю, – ответил бородач. – Хотя, возможно, его занятие все-таки не такое уж и бессмысленное. Если припомнить…

Непись замолчал, когда из тоннеля послышались шаги.

Я инстинктивно потянулся к пистолету, но старик оказался шустрее. Игрок испанской фракции, стоило ему появиться в проходе, в буквальном смысле потерял голову. Сабля Бродара со свистом отделила ее от тела.

— Во дела… – только и оставалось протянуть мне, оценивая происходящее.