Павел Петкевич - Пангея. Том 2

— Не уверен, на счёт четвёртой сущности, но со мной ещё мой питомец - новорождённое существо, которое прячется у меня на груди. — В голове все громче проступал голос. Это начинало отвлекать, раздражать и путать мысли. Вот зачем я только что ляпнул про питомца? Может, это лорд воздействует на меня ментальной магией? — Больше с нами нет никого. Если вы нас убьёте, то так и станете прозябать в своих пустых залах в скуке и одиночестве. Но если доверите мне свою историю, то возможно, я смогу разобраться и помочь вам.

Гулкий хохот прокатился волной из скрывающей лорда темноты. Алые глаза приблизились к самой её границе, но я смог разглядеть лишь извивающиеся жгуты тьмы.

— Думаешь, что способен разгадать то, над чем бились лучшие умы этого мира!? Что вообще ты можешь знать о жизни и не жизни? О могильном холоде пронизывающий все кости истлевшего тела? О жажде, которую не способна утолить ни еда, ни вино? О свете, источаемым живыми существами и манящих к себе мёртвых, словно мотыльков на пламя свечи? О крепах смерти, терзающих тело и чувстве вины, раздирающего разум - про душу я не говорю, у нас её нет!

— Вы о смерти невинной девочки, брошенной ради очередной капли крови на алтарь безумия!? — Голос в моей голове все настойчивей шептал свою тарабарщину мешая думать. Бессвязные звуки стали сливаться в подобия слов, но я пока не мог их разобрать. — Кровь вашей дочери!

— Рааааагх! — Вихри тьмы метнулись ко мне и разбились в полуметре от моего лица, словно налетев на невидимую преграду. — Что!? Как!?

— Не горячитесь, лорд Уларис, — попытался я скрыть своё удивление за нарочито спокойным тоном. — Да, я знаю печальную историю Вашей болезни и лечения. Кулон, который требовал чужой крови, был не совершенен. То ли алхимики прошлого не додумались, то ли побоялись связать чары своей кровью, вот и требовал артефакт недостающего компонента.

— Сущность на твоей груди злится. — Словно ничего не случилось, промолвил лорд. — Сильная и смелая душа! Не испорти её кандалами! Свобода воли всегда сильнее долга! Посмотри на меня человек, посмотри внимательно! И скажи, рискнул бы ты, на месте древних алхимиков рискнуть и связать свою жизнь с тем, что ты увидишь?

Он вышел из своего тёмного угла, и я смог рассмотреть то, во что превратился гордый лорд. Хотя слово «разглядеть» было слишком громким - сплошной клубок переплетающихся сгустков тьмы, словно ожившие дымные струи или змеи скользили между друг другом, завязываясь в узлы и тут же разбегающиеся в разные стороны. Во всем этом хаосе источавшем тьму смутно угадывалась человеческая фигура. Единственное, что было недвижимо - горящие алым угольки глаз смотрящих, казалось, прямо в мою душу. Паучок угрожающе выставил передние лапки из-за отворота куртки, голос в голове заторопился, о чем-то силясь мне поведать. А я стоял и спокойно смотрел в глаза жуткому созданию.

— Что ты видишь!? — Прогремело существо. — Ты считаешь, это достойно жизни, после всего, что совершило?

— Я вижу уставшего, обманутого и брошенного на вечные муки лорда некогда славных земель. Я вижу боль и сожаление о содеянном, а чистое зло не может сожалеть! Потерявший душу не станет рассуждать, не станет задумываться о причинах и следствиях, он способен лишь на убийство ради мимолётного прикосновения к чужой жизненной искре.

— Ты не боишься меня. — Констатировал факт лорд. — Ни ты, ни твоя боевая букашка. И четвёртая сущность что незрима и не осязаема, которая везде и нигде, близкая и невероятно далёкая, родная и чуждая. Что ты предлагаешь, человече! Ты слишком странный, чтобы просто убить тебя, а потому, я готов выслушать тебя.

— Не знаю, про какую сущность ты твердишь, но я нашёл твой проклятый кулон и даже улучшил его. Скажу честно, я без понятия, как он сработает на этот раз, и сработает ли вообще. Но если ты готов попробовать изменить свою судьбу, попытаться исправить свои ошибки, я отдам тебе его.

Моргнуло. Нет, не свет, не отблеск закатного солнца, отражённый от начищенного железа на стенах, не яростное пламя горящих во тьме глаз лорда. Что-то иное, постороннее. Словно засвет на целлулоидной плёнке старинного фильма. Голос, наконец, смог вымучить осознанное и понятное слово «Да» и затих. В голове словно взорвалась граната, и звон контузии заменил назойливый шёпот. Я покачнулся от внезапной боли внутри головы, но устоял.

— Я готов! — Ответило существо приближаясь. — Я многие века существую в этом обличии и готов на все, лишь бы избавиться от всего этого!