Виктор Коновалов - Чернокнижник

В течение получаса мы бродили по локации, но найти путь наверх всё никак не удавалось. Наконец, когда солнце уже клонилось к горизонту, со стороны города раздался радостный возглас Рыжего:

— Ребят, смотрите, что я нашёл!

Мы тут же бросились к игроку, выбравшему для себя образ длинной сороконожки, орудующей своими многочисленными конечностями с такой скоростью, что различить их в сплошном дёргающемся потоке не представлялось возможным.

Рыжий находился рядом с одной из сохранившихся каменный построек и приглашающе указывал внутрь здания, в котором, как оказалось, располагался лаз два на два, прикрытый подгнившими брёвнами. Майор тут же скомандовал Рыжему исследовать тоннель, вместе с ним я отправил длинночервя, который так же без особых проблем мог продвигаться по прорубленным в камне проходам.

Через несколько минут в канале послышался голос Рыжего:

— Да тут настоящая сеть из тоннелей, куда двигаться? К горе?

— Да, попробуй найти проход наверх, но смотри только, не заблудись, не хватало нам ещё тебя искать, — подключился к управлению Палыч.

Майор, бросивший недовольный взгляд на своего заместителя, всё больше лезущего в управление, был вынужден подтвердить слова математика.

— Окей. Чёрный, мы тогда с длинночервём разделимся, он пусть поищет ближайшие выходы на поверхность, а я наверх, — снова раздался голос разведчика.

Через некоторое время вся фракция, оставив нескольких союзников в качестве часовых, входила в пещеру, скрытую за обломками, из которой минутой ранее выполз мой пет, отыскавший-таки выход наружу. Пещера располагалась в паре десятков метров вверх по склону горы, в этом месте довольно пологому.

Грек тут же врубил прожектор и мы, ведомые длинночервём, начали углубляться по обнаруженному проходу вниз, но лишь для того, чтобы затем, свернув на развилке, начать восхождение к вершине горы.

Сороконожка, бежавшая впереди всей группы по тоннелю, вскоре приобрётшему вид спирали, резко остановилась. Разведчик указал направо, в одно из ответвлений подземного хода, в конце которого виднелись лучи клонившегося к закату солнца:

— А вот, видимо, и создание, которое рыло эти самые ходы…

Я повернулся и замер: на некотором отдалении от нас находился обглоданный скелет огромного существа с толстым черепом и плоскими передними лапами, которые, видимо, и предназначались для создания тоннелей. Система даже не идентифицировала скелет как останки конкретного организма: по-видимому, погибло оно очень давно.

Рядом раздался голос Ивана:

— Надеюсь, такую же живую тварь мы не встретим…

— Вряд ли, — заметил Амёба. — Если бы здесь был кто-то живой, на нас бы уже вышли. Я думаю, что все обитатели города вымерли, но вот монстр этот крайне интересен… Представляете, ведь существо высекало тоннели прямо в камне!

Предположение Амёбы о смерти всех обитателей заброшенной базы оказалось верным. Буквально через пару минут мы оказались в настоящем могильнике. Большая пещера с вырубленными в стенах окнами была завалена разлагающимися трупами десятков различного вида существ, лежащих друг на друге, пытающихся вылезти из этого места, раздирающих товарищам глотки в попытке добраться до спасительного выхода… А уж какой здесь стоял смрад!

Биолог, вместе с другими учёными рассматривая погибших, сделал вывод:

— По всей видимости, прошлые обитатели базы. Те самые сиреневые.

— Почему они все померли? — спросил Майор. — Да и откуда у них плоть, если от монстра в ответвлении остались только кости?

Химик Эльф, изучающий один из трупов, буквально вывернутый наружу, с вырванными из суставов костями и вытаращенными пустыми глазницами, сказал:

— Думаю, здесь случилась какая-то эпидемия… Если бы было нападение, то сиреневых просто пожрали, а так, микробы или что-то типа того… А насчёт плоти, тут ничего удивительного нет: здесь довольно сухо, хищники к трупам пробраться не смогли, а то существо, что рыло тоннели, видимо, обглодали какие-нибудь залетевшие внутрь птицы или забравшиеся по скалам твари.

Майор скомандовал:

— Третий и четвёртый отряды, убрать пещеру.

О том, чтобы утолить голод, съев трупы существ, не могло идти и речи, хотя мы и не ели с самого утра… И дело тут даже не в брезгливости, хотя и она играла не последнюю роль. Трупы были, мягко говоря, не первой свежести, питательных веществ в них осталось крайне мало, но вот микробов… Заболеть и вот также погибнуть, корчась в предсмертной агонии на холодном каменном полу, не хотел никто.