Олег Волков - Специалист по выживанию (том I)

— Ну а это вас точно заинтересует, — Рих Нибулин улыбнулся от уха до уха.

Левая рука владельца склада небрежно указала на очередной стальной стеллаж. Точно заинтересует, Верблюд так и замер в немом восхищении. Широкие полки на четыре метра в высоту завалены консервами. По одним только рисункам видно, что здесь имеются мясные (свинина, говядина, даже баранина), различные каши (гречка, рис, пшено) и, конечно же, овощи (кукуруза, горох, фасоль).

— Вижу, вам понравилось, — Рих Нибулин усмехнулся.

— К чему отрицать очевидное, — как можно более спокойно произнёс Верблюд.

Почему так веселится Рих Нибулин, понять несложно. В Юрании консервы считаются едой для бедных. Одни роботы и автоматизированные комплексы вырастили тот же горох и кукурузу, другие собрали и законсервировали. Обеспеченные люди могут и обязаны питаться только свежими продуктами. Ну а в Юрании каждый второй считает себя обеспеченным человеком, остальные упорно к этому стремятся. Стеллаж на четыре метра в высоту завален консервами, только вряд ли сам Рих Нибулин съел хотя бы баночку горошка.

Большая стальная тележка, такая же, какие используют в супермаркетах, очень не зря оказалась возле полок с консервами. Верблюд лично отобрал больше сотни разных банок. Причём каждую из них осмотрел самым внимательным образом и проверил срок годности. Для местного товара это не блажь, а суровая необходимость. Иначе можно легко попасть впросак, а то и сразу на больничную койку.

— За эти консервы я готов заплатить, — Верблюд вытер масляные пальцы о тряпку, — восемьдесят эсконов.

— Что вы, уважаемый! — Рих Нибулин всплеснул руками. — За точно такие же консервы в любом магазине «Гийкан» вам без разговоров пришлось бы выложить больше двух сотен эсконов.

— Зато не нужно было бы проверять срок годности, а после оттирать с рук машинное масло, — парировал Верблюд. — Восемьдесят эсконов.

Словесная дуэль продолжалась недолго. Верблюд правильно угадал главный страх Риха Нибулина. Эти самые консервы могут зависнуть на его складе очень надолго. А там, чего доброго, истечёт срок годности и тогда их придётся утилизировать. То есть, не просто выбросить, а ещё и заплатить за уничтожение. В итоге Верблюд набрал ещё три десятка консервных банок и согласился заплатить сто эсконов.

— Пройдёмте, оформим покупку, — Рих Нибулин махнул рукой вдоль прохода, — а то с меня налоговая не слезет. Ну а за сотню эсконов вам самому придётся толкать тележку.

Маленькая месть со стороны владельца склада, Верблюд лишь усмехнулся в ответ. Это как в тапочки написать. А то, что о покупке узнает налоговая, причём не только размер суммы, но и наименования товаров, не есть хорошо. Но, увы, выхода нет — на Ксинэе давно победил безнал.

Цифровая экономика во всей красе. Налоговая служба Юрании, точнее, её компьютеры, отслеживают судьбу буквально каждой консервной банки, буквально каждого рулона туалетной бумаги или тюбика зубной пасты, буквально всё вплоть до самой мелкой единицы товара, на которую только можно нанести штрих-код. В своё время Рих Нибулин зарегистрировал покупку этих консервов на аукционе в морском порту Гаочана. Он может либо съесть их сам, либо официально продать. Можно и неофициально, только связываться с теневой экономикой опасно. И уж точно не имеет смысла этого делать, чтобы продать консервы, еду для бедняков. В свою очередь, Верблюд может только официально купить эти самые консервы и съесть. А всё потому, что у него нет «чёрной валюты», только эсконы в электронном кошельке.

Вот таким образом налоговая служба Юрании отслеживает все цепочки прохождения товара от производителя до конечного потребителя. Причём делает она это весьма эффективно, раз для неё не стало проблемой то обстоятельство, что контейнер с консервами сначала завис в порту Гаочана и его первый владелец потерялся, а потом следующим собственником стал победитель аукциона.

Одна радость, даже две. Верблюд аккуратно развернул продуктовую тележку на повороте между высокими стеллажами. Во-первых, столь плотный контроль со стороны государства практически свёл на нет контрафактную продукцию. Нужно постараться, чтобы найти на этом складе хотя бы одни левые трусы или палёную бутылку водки. А во-вторых, власти Юрании до сих пор так и не проявили к Верблюду никакого интереса. А это значит, что все его документы, счета и биография отлично вписаны в «Другую реальность». Хотя первый же худо-бедно серьёзный допрос в полиции тут же вскроет очень неприятный факт: собственную «жизнь» Верблюд знает весьма и весьма поверхностно. Например, он даже не сможет описать дом, где ему довелось жить до переезда в Гаочан.