Олег Волков - Специалист по выживанию (том I)

Работа с внутренним интерфейсом игры с каждым разом даётся всё легче и легче. Впрочем, так и должно быть: навыки, условные рефлексы и прочее. А вот и карты. Верблюд уменьшил масштаб. Ну точно! Никакой красной стены как таковой не существует. Это не что иное, как игровая условность. Пусть не самая первая игровая условность, зато самая грандиозная и заметная. Красная стена — граница выделенной локации, где ему предстоит прожить три с половиной года. Причём прожить не просто в кайф, а подготовиться к концу света и пережить его.

Верблюд тряхнул головой, внутренний интерфейс игры тут же свернулся. Вот почему случайный попутчик, мужчина в потёртом пиджаке, не заметил никакой красной стены. Он игровой персонаж. Бот, иначе говоря. Для него границы выделенной локации не существует. А для самого Верблюда, как реального живого игрока, она есть, и за неё лучше не заступать. Это же просто, как и всё гениальное.

Электричка плавно сбросила скорость. Верблюд вновь выглянул в окно. На этот раз железная дорога прошла через городские кварталы. Буквально в сотне метров от рельсов начинаются жилые дома, заводы, фабрики, большие торговые центры и прочие постройки из бетона, стали и силикатных кирпичей. Но вот медленно и величественно электричка вкатила в здание вокзала. Скрип тормозов возвестил об окончании короткой поездки. Верблюд тут же подхватил за ручку большую синюю сумку. Самые бойкие пассажиры уже направились на выход.

В описании Гаочана сказано, что у него два железнодорожных вокзала. Тот, на перрон которого Верблюд вышел из вагона электрички, называется Левобережным. Где-то там, на юго-востоке, находится Правобережный. Как он выглядит — бог его знает. А вот внешний вид Левобережного очень даже замечательный.

Самая главная достопримечательность Левобережного вокзала — это его старина. По местным меркам, его построили века два тому назад, когда в моде была готика. Сквозь полупрозрачную крышу над перронами просвечивают две остроконечные высокие башни из красного кирпича. Стрельчатые окна и многочисленные узоры. Причём, Верблюд сощурился, некоторые из них вырезаны прямо на кирпичах. Вполне возможно, что эти самые стены когда-то коптили паровозы.

Поток пассажиров вынес Верблюда в большой зал Левобережного вокзала. Внутри та же готика из красного кирпича, но уже в более современном обрамлении. Так, под ногами застучал искусственный гранит. Многочисленные торговые автоматы сияют пластиком и разноцветными огнями. На высоких информационных панелях мелькают номера поездов, а также время прибытия или отбытия. Над массивными дверями, что ведут из здания вокзала, висят широкие электронные часы. Верблюд прошёлся по просторному залу. Нужно признать: современность — более чем хорошо, даже со вкусом, вписана в старину.

Как и полагается вокзалам, вдоль стен расставлены ряды кресел для ожидающих. Верблюд тут же присел на ближайшее. Синяя сумка на колёсиках сама заехала под кресло. Вот он и в локации, где ему предстоит прожить три с половиной года. Душа, как говорится, успокоилась. Если следовать правилам хорошего выживальщика, то сейчас самое время подумать о еде, благо полуторалитровая бутыль с водой наполнена примерно на две трети. Ну а коль с цветами и объятиями его так никто и не встретил, то тащить с собой багаж, Верблюд покосился на синюю суму, не имеет никакого смысла. Где-то здесь должна быть камера хранения.

Многочисленные информационные таблички со стрелками привели в автоматическую камеру хранения. Всё как в родной реальности: длинные ряды небольших квадратный ячеек в три уровня. Разница только в том, что работают они по индивидуальному идентификатору. Со счёта исчез один эскон, когда Верблюд запер тяжёлую дверцу и положил смартфон на маленькую полочку с условным жёлтым кошельком. Обидно, конечно же, зато прогуляться налегке будет гораздо приятней. Время ещё не вышло, а раз так, то в голову пришла кое-какая идея.

За дверьми Левобережного вокзала огромный шумный город будто рухнул на него. Верблюд торопливо спустился по каменным ступенькам. Кажется, будто привокзальная площадь стиснута со всех сторон высокими домами в двадцать-тридцать этажей. Они явно построены позже вокзала, зато выдержаны всё в том же красном тяжёлом стиле. Многочисленные легковушки будто крутят хоровод вокруг маленькой немного овальной лужайки. А памятник какому-то государственному деятелю в круглой шляпе будто руководит ими. И люди, тысячи мужчин и женщин спешат по своим делам.