Анна Ахрем - Копай - убегай!

— Так-то я готов, только что для этого надо?

Случившегося потом я не ожидал от слова вообще. Зеленый, позднее извиняясь передо мной, просто отметил, мол, прости, Грунт, я забыл, что «ты живой». Нет, ну вот оно нормально? Он забыл, что я живой!

Позже, когда всё это закончилось, мне даже прилетело два уровня за прокачанную темную ауру Смерти. Стоило оно того? Ну фиг знает. Наверное, да. Тем более, что система потом мне выдала следующее сообщение:

Что такое смерть? Как согласно логике Фатума прокачать темную ауру? Аура смерти прокачивается не только убийством игроков, но и собственной смертью. Не хочешь убивать — умирай сам.

Ваша аура смерти расширилась на 20 процентов, уровень вашего авторитета среди нежити — «борзый шкет».

Ян, когда мы позднее обсуждали случившееся, сказал, что тропа в духов в Фатуме является своеобразной изнанкой игры. Побывать там удавалось не многим, и все, кто случайно побывал там — не рвались туда опять вообще никак.

Конечно, как опять же позднее рассказывал Синий, есть немало способов «выйти на тропу», но именно тогда в тот момент Зеленый просто подошел ко мне сзади и со всей дури саданул бубном по башке. Мир потемнел перед глазами.

Первое, что я услышал — равномерный гул шаманского бубна, который пробивался даже через шум дождя. Холод. Зверский холод. Открыл наконец глаза. Ночь. Темень полная. Луны в небе почти не видно. Похоже я в лесу. Трындец полный! Нет, ну вот что мне делать? Есть тут кто живой? Куда тут идти?

Зябко укутавшись в свой балахон, постарался собраться с мыслями. Бубен. Где-то вдалеке есть шаман, который бьёт в бубен! Пришла запоздалая догадка, что я вроде как на этой самой тропе духов. Нет, ну вот можно было предупредить? Чё сразу лупить-то по башке?

Болезненно потер рукой макушку. Поморщился. Встряхнувшись, выдохнул и пошел на звуки шаманского бубна. Ночной лес совсем не настраивал на прогулку. Несколько раз чуть не свернул себе шею, продираясь через мокрые тяжелые кусты. Как нарочно никакого рюкзака у меня с собой не было. Не было вообще ничего — даже уже ставшей мне привычной лопаты! Происходящее откровенно попахивало издевательством. Я был зол, как черт! Нет, вот неужели и правда предупредить было нельзя? Как только выберусь из этой дыры — Синему и Зеленому головы нафиг пооткручиваю! Кстати, а я вообще выберусь отсюда?

Время шло. Холодный дождь не переставал лить. Шел я как будто уже второй час, а шум бубна все никак не приближался ко мне, раздаваясь по-прежнему в отдалении леса. Понемногу злость стала отступать, уступая место панике, холоду, и какому-то детскому желанию плюнуть на всё это дело, и просто остаться, спрятавшись от воды с неба здесь вот под этой самой густой елкой. Нельзя. Каким-то непонятным мне чутьём понимал, что нельзя.

Стиснув зубы и собрав в кулак остатки самообладания, я шел вперед по ночному лесу. В какое-то время паника ушла. Осталось тупое упрямство, которое с каждым ударом бубна только наростало. Вдалеке появился еле видный огонек. Вместе с ним у меня появилась надежда. Костер! Значит я иду в правильном направлении. Бубен в ушах зазвучал отчетливее, ритмичнее.

Выдохнув, я ускорил шаг. Вот-вот я приду на место!

Не веря своему счастью, я вышел из леса и обомлел. Моему глазу открылась та самая знакомая мне полянка, где я встречался с косолапым. Полянка, не смотря на дождь, была совершенно сухой. Горел огонь на месте кострища возле бревна.

Если бы я не знал, что я в Фатуме, я бы, наверное, свихнулся. На бревне сидел я сам. Моё альтер-эго с демоническими красными глазами лупило в бубен и зловеще улыбалось мне. От увиденного я так ошалел, что не мог сказать ни слова. Лже-я в это время перестал бить в бубен и, нахмурившись, строго посмотрев на меня изрек моим же, ах ты ж падла, голосом:

— Миша, а ты берега не попутал? У меня именины, а ты без подарка приперся!

Ошарашенный, я глянул на себя, на свои руки. Руки? Это лапы! По ходу, я успел незаметно для себя стать медведем! Да я готов был на что угодно спорить, что через лес я пробирался в своём обличье! Не знаю, что я хотел сказать. Матюкнуться наверное. Вместо звуков привычной человеческой речи из моего горла вырвался рев.

Демонический я на бревне захохотал. Резко встрепенувшись, он запустил в меня своим бубном, полет которого я наблюдал словно в замедленной съемке. Бубен прилетел мне ровно между глаз. Вот гадство! Мир опять потемнел перед глазами.