Валерий Софроний - Худший из миров [СИ]

Олег выполнял роль судьи и периодически соглашался то с одним, то с другим болельщиком. И вот теперь, многие часы судейства принесли свои плоды. Он спокойно мог критиковать тех или иных игроков, тренеров и судей. Разговор охранников и заключенного перешел на новый лад. Мерен и остроухий (кстати, звали его — Гудвин) совершенно другими глазами смотрели на "поганого зэка", теперь он был одним из огромной армии болельщиков к коей относились и стражники. Мерин в конец расчувствовался и протянул Командору флягу с водой.

— Попей, а то жарко до невозможности.

Командор сделал несколько больших глотков и вернул флягу.

— А корешок твой куда пропал? — поинтересовался остроухий.

— В темном углу с красавицей соизволят развлекаться, — пошутил Командор.

В этот момент Командор не подозревал, насколько он был близок к истине.

— Так пошел, помог бы другу, — посоветовал Мерин.

— А ты бы стал помогать? — иронично поинтересовался Гудвин.

Мерин сделал такое выражение лица, словно ему кучу под нос наложили.

— Да кто я такой, чтоб мешать двум любящим сердцам! — с пафосом произнес Командор.

Стражники засмеялись, шутка им явно понравилась. Фургон резко остановился, Мерин на своем коне чуть в него не влетел. Гудвин отъехал немного назад.

— Эй, Барум, что случилось?

С крыши фургона послышалась довольно гнусная речь.

— Абеда делать, заключенная кармыть. Быка отдафнуть.

— Ничего себе! — удивился Командор, — это кто у нас там такой красноречивый?

— Это — легр, ты его видел в казарменном дворе, он у нас за кучера.

— Правильно говорить, — мы у него за охрану, — поправил товарища Гудвин.

— А с речью-то что? Он из средней Азии?

— Нет, просто он из местных, — пояснил Мерин.

Командор не понимающе смотрел на охранников.

— Понимаешь, Командор, есть игроки, а есть местные, они часть этого мира.

Командор утвердительно мотнул головой:

— Теперь понятно.

— Ладно Мерин, надо дров набрать и костер развести.

Охранники скрылись из виду, а Командор так и сидел в дверях. В темном углу фургона явно творилась какая-то вакханалия. Оттуда доносились постанывания и возня. Тяжелое дыхание гоблинши сменялось стонами. Командор здесь был явно лишним, но пеструю парочку это не чуть не смущало. Чтобы как-то отвлечься он решил прочитать письмо. Автор послания был не известен и сердце О. Бендера бешено колотилось, выдавая безумный ритм.

— "А вдруг это она, может все-таки у нее остались ко мне чувства"?

Командор разорвал конверт и развернул письмо.

Доброго времени суток. Пишет вам близкий человек нашей общей знакомой. Прошу прошение за случившееся — это моя вина. Я по дурости рассказал ей о нашей встрече. Я очень сожалею и еще раз приношу свои извинения. Наша общая знакомая всегда была чересчур импульсивной. Не держите зла. Когда вы выберетесь напишите мне письмо с вашими координатами, и я постараюсь передать вам то что не успел. В письме подпишитесь, Диего Сордес — ваш старый друг. Я буду знать, что это вы. Всего наилучшего.

Сердечко перестало бешено колотиться. Последняя ниточка была разорвана окончательно.

Шура с гоблиншей закончили договариваться, и компаньон уселся рядом с Командором засунув ноги в клети решётки, свесив их на край фургона.

— Что пишут? — Как ни в чем не бывало, поинтересовался Шура.

— Пишут, Шура, как нам деньги забрать.

— Значит, ниточка порвана? — понимающе произнес Шура.

— Не будем о грустном. Как прошли переговоры? Судя по стонам, вы достигли определенного компромисса?

— Уважаемый Командор, джентльмены не хвастаются своими победами, — Шура посмотрел на О. Бендера взглядом полным достоинства, — но слава богу мы не джентльмены. В общем наша попутчица там трудилась жрицей любви.

Жрица сидела за спинами компаньонов и все прекрасно слышала. Она даже собиралась вмешаться в разговор, но Шура ее опередил.

— Помолчи, милая.

Милая покорно захлопнула варежку.

— Да уж, дорогой компаньон, вы прям Америку открыли, а я-то думал кем же могла трудиться женщина с псевдонимом Снежана? Наверное, ведущей детских утренников, или шахтером в забое?

Кудесница молча сидела, не встревая в разговор. Компаньоны общались так словно ее здесь не было.

— Я вам больше скажу, дорогой Командор. Моя новая протеже, больше не может заниматься любимым делом, там. В силу бальзаковского возраста. Как вы понимаете проститутки на пенсии не очень-то востребованы.

— Во как! — только и смог ответить Командор.