Валерий Софроний - Худший из миров [СИ]

Далее шел сам Олег Евгеньевич Бендер. Его руки были предусмотрительно закованы наручниками за спиной, а на ноги были надеты короткие кандалы. Позади конвоем следовали два охранника — здоровые ребята в черных спецовках, которые на фоне заключенного смотрелись как восьмиклассники на фоне накачанного бугая. Все возможные меры предосторожности были предприняты не зря: Олега было за что опасаться: профессиональный военный, прошедший трибунал после пяти лет на Южно-Китайском Театре Военных Действий, — человек далеко не простой.

О. Бендер шел, а точнее, семенил вдоль серых стен. Происходящее вокруг его особо не беспокоило, он размышлял о своей жизни и вспоминал все самое хорошее: сослуживцев, родителей, свою первую любовь, школьные дни…

Ход мыслей прервал удар программиста — невзрачный очкарик резко развернулся и изо всех своих субтильных сил ударил Олега под дых. В силу разницы телосложения О. Бендер отреагировал на удар, как на не очень сильный тычок. Очкарик же не ожидал такого результата, он вложил в этот удар всю свою ненависть, всю силу какая у него была. В свое время Андрей Палыч (а именно так звали программиста) натерпелся. В школе подобные здоровяки сделали его козлом отпущения, позднее первая любовь, бросила его ради подобного субъекта — в общем, Андрюша являл собой кладезь комплексов и нереализованных фантазий. В защиту Андрея Палыча, как автор, хочу пояснить, что это был первый и последний раз, когда он позволил себе такое поведение.

— Андрюха, ты что творишь? — удивленно осадил программиста один из охранников.

Андрюха уже сообразил, что сделал что-то не то. У заключенного в глазах читалась целая гамма чувств, начиная от 'И ты это называешь ударом?', заканчивая немым вопросом 'Так и быть, выслушаю… какой смерти желаешь?' Программист растерялся: результат отличался от ожиданий — бугай должен был упасть и корчиться в судорогах, но вместо этого он стоял как ни в чем не бывало и смотрел на Андрюшу недобрым взглядом.

— И что это сейчас было? — спокойно спросил заключенный.

— Молчать! — осадил Олега охранник.

— Я это… — от волнения Андрюша сглотнул. — Да он сволочь, вы посмотрите на его дело, — скороговоркой начал оправдываться программист перед своими коллегами. — Он по трибуналу идет, тут даже статьи нет, все засекречено, Бог его знает, за какие военные преступления… и потом, срок пятнадцать лет — кому дают такой на основном контуре?

— Ну так-то Андрюха прав, — почесав в задумчивости затылок, поддержал программиста один из охранников.

— Регламент есть регламент, — ответил второй охранник. — Забудем про эту ситуацию, только впредь держи себя в руках.

— Я не забуду, — с ехидцей вклинился в разговор Олег.

— Расскажешь, когда вернешься, — осмелел программист, понявший, что ему ничего не угрожает.

— А ты смелый, уважаю таких, — улыбнулся Олег.

— Я сказал молчать! — повторил с нажимом 'фанат регламента'.

— Да пусть говорит, все не так скучно идти будет, — милостиво разрешил программист Андрюша.

'Фанат регламента' плюнул на это дело:

— Да делайте, что хотите.

— Хорошо пробил: если б не сноровка, я б сейчас на полу корчился, — в спину Андрей Палычу тихонько шепнул Олег.

Программист расцветал на глазах.

— Вот ты, Андрей, говорил давеча, что я сволочь и что у меня в деле даже статьи не стоит, — О. Бендер самым серьезным взглядом, на какой только был способен, посмотрел в глаза обернувшемуся программисту. — А ведь ты прав, я свою бригаду голыми руками перебил.

Андрюшу аж передернуло.

— Мы целый год в Китайском ТНВД провели, не вылезая. А там радиочастоты глушились, поэтому кредиты не могли перевести на счет. Когда наша бригада выбралась, встали мы, значится, километрах в двадцати от города Пушкин, тут нам зарплату и подвезли… представляешь, целый сундук платежных карт на предъявителя?

Один из охранников даже присвистнул.

— Это сколько же там привезли? — не выдержал программист.

— Пять миллионов триста, — спокойно ответил Олег.

В коридоре повисла зловещая тишина — провожатые внимали каждому слову заключенного, даже 'фанат регламента' проявил заинтересованность.

— Так вот, начали мы делить карточки, слово за слово и у меня 'планка съехала'. Когда очнулся — все перебиты. Ну я тогда, недолго думая, схватил сундук с карточками и в Пушкин дернул, где меня и взяли — только и успел, что деньги спрятать. Вот ты, Андрей, спрашивал, почему мне такой большой срок дали? Это потому, что я не рассказал, где сундук спрятал.