Михаил Уткин - Ездовой гном. Сила

- Игорь, осточертело мне уже о Максе говорить. Честно. Вот прямо аж зуб болит!

Но орк словно и не услышал моего крика души и продолжал прессовать:

- Твое дело показать, что бородатые коротышки годятся не только на мясо. Что они чего-то стоят и сами по себе. Сделай из своих «ездовых гномов» силу достойную внимания и отношение изменится.

Я тяжело вздохнул, но вместе с тем ощутил, как наполняюсь какой-то конкретной целеустремленностью. Так наверное ощущало бы себя копье что годами стояло в углу покрываясь пылью и паутиной, завистливо ворчало на всякие лопаты и грабли, которые были постоянно в работе. Но вот пришел час, когда со двора раздалось улюлюканье половцев, а под стук копыт и свист сабель понеслись крики погибающих. Пришел этот час и копью нашлось дело на которое не способны были никакие грабли.

А Игорь помолчал, наблюдая за клубами пыли, что поднялась от развившего бурную деятельность Ургалы. Судя по возгласам, сейчас тот сражался одновременно со всей его четверкой, требуя чтобы не сбивались в кучу, а старались держать его на кончиках мечей со всех сторон.

Помолчал, а когда решил что я достаточно проникся, добавил:

- И к Сергею Муренову присмотрись, новенькому. Что-то мне подсказывает, этот парень мурена та еще. Акул способная жрать на завтрак.

Тут со стороны шума боя раздался многоголосый крик, Одинец сдвинул не по орочьи густые брови, после чего одним махом перелетел через изгородь. Я же быстро шмыгнул на ту сторону через пролом и увидел орка, распростершегося в луже крови.

Ургала присел на корточки и бесцеремонно приподнял его голову за оселедец, словно собирался срезать своей секирой скальп. Черный ятаган при тренировке он так и не доставал из ножен, впрочем, и секира тут же отправилась в сплетение ремней за спиной. Взамен древку оружия в когтистой ладони появился кусок мяса, который он тут же затолкал в безвольно отвисшую челюсть молодого бойца. Тот всхлипнул пуская кровавые пузыри из разбитого носа и начал жевать даже не открывая глаз.

Запыленный воин, на котором после схватки была лишь пара уже исчезающих порезов, заботливо протолкнул поверженному пальцем еще один кусок, и быстро отдернул руку, поскольку тот начал жевать еще активнее. Потом обратился к Одинцу, который с угрозой сжимал свой «черепожезл» в ладони:

- Хватит им на сегодня. Пусть три удара что я показал отработают. Финты им пока рано постигать. Связки простые и то кое-как делают... Что за тупицы вас таких неумех выпустили то? Тоже мне чемпионы! Мельчает народ... Эх-х!

Орк отпустил «скальповую прядь» недобитого вояки. Тот лишенный грубой поддержки, шлепнулся лицом прямо в пыль, где вяло заворочался, пытаясь приподняться. А суровый учитель швырнул еще кусок мяса Одину и добавил:

- Все. Это у меня последняя козлятина. Отведи этого своего хапника в таверну пожрать. Клыки у него целы, руки-ноги на месте, а шрамы заживут. Через полчаса на ногах будет.

Я посмотрел на орков, которых только что сам хотел прибить и даже жаль стало. Впрочем, сочувствие у клыкастой братии не приветствуется. Поэтому я молча сбегал к таверне, и приволок кадку воды от водослива. Поставил порекомендовав:

- В таверну в таком заляпанном виде входить не стоит. Хозяин наверняка цены задерет, чтоб компенсировать сбежавших при виде такого зрелища посетителей.

Но «молодой орк чемпион» надпись над которым уже стала нейтрально-серой, умываться не стал, а схватился за края и шумно глотая начал пить. Остальные тоже подтянулись. Похоже после боя жажда мучала всех.

Вдруг на край кадки выползла лягушка. Та самая, что давеча смотрела на меня недовольно. И тут же прыгнула на лоб пьющего орчины. Тот поперхнулся, выронил тяжело плеснувшую кадку, да как сидел на корточках, так и скакнул назад, судорожно шаркая по голове пятерней. Остальные орки тоже шарахнулись было, но тут же захохотали, указывая пальцами. Я посмотрел вослед перепуганной земноводной, что исчезла в траве и недоуменно спросил у Игоря:

- Чего это они?

Одинец заглянул в кадку, поболтал в ней ладонью, после чего кивнул остальным, мол все чисто, а мне сказал:

- Да для орков мелкие лягушки все равно, что для людей пауки. Шугаются. Лягушкофобия у них повальная.

Когда кадка вновь пошла по кругу, он достал что-то из-за пояса и проговорил:

- Сейчас окраску поправим воинскую, а то превратились не пойми во что. Потом перекусим, да пойдем из этого гостеприимного города дальше.

Я намек понял и ответил: