Антон Емельянов - Тайна Кота [СИ]

– Кто ты? – я тут же задал назревающий вопрос, продумывая как бы обойти острые углы со вторым зараженным, но при этом узнать побольше.

– Я – это я, – Петрович широко улыбнулся. – Вы просто не понимаете, что такое настоящая сила, а Гниль снимает с нас цепи и дает использовать свой потенциал на все сто. Просто нужно перестать бояться и поверить в себя.

На какое-то мгновение мне даже стало интересно, какой бы потенциал смог открыться у меня, но я быстро взял себя в руки. Не бывает бесплатного сыра, даже в мышеловке, за все нужно платить так или иначе. И чем больше обещают тебе свободы и силы за просто так, тем толще в итоге окажутся цепи, в которые тебя незаметно закуют.

– И в чем же заключается твоя сила?..

Я не успел договорить, как Петрович усмехнулся, а потом вены в его теле словно начали наливаться зеленой кровью и разбухать. Значит, он сразу решил перейти к драке – жаль… Или все же получится его немного раздразнить?

– И это все? Какая-то трансформация… Но при этом, несмотря на этот якобы великий дар, ты был вынужден ходить за мной по пятам, притворяясь, что ничего не случилось. И ради чего? Может быть, я даже без Гнили круче тебя?

Кажется, мне на самом деле удалось задеть Петровича за самое сердце – впрочем, зная о его самолюбии и обидчивости, сделать это было совсем не сложно.

– Это не мое решение, – ну вот копейщик и подтвердил, что он лишь исполнитель.

Впрочем, эту опасную для второго агента тему лучше прикрыть, а то я и так уже с трудом сдерживаюсь, чтобы не посмотреть на Керри. Ведь если она главнее Петровича, как я только что выяснил, то выходит, что эта маленькая сестренка Сафи не просто продалась Гнили, но еще и стала тем самым таинственным хозяином… Интересно, когда? Впрочем, наверно, будет лучше не спешить с выводами. Да и с Петровичем ситуацию нужно довести до конца.

– Ну, так, раз не твое, может, плюнешь и на этих своих хозяев? – продолжая говорить, я призвал лик Обмана, отломил от него кусочек, засунул в зелье Карика и запустил получившимся снадобьем прямо в продолжающую наливаться силой фигуру Петровича.

Будь он один, еще можно было бы попробовать договориться. Но на глазах у Керри он просто пошлет меня, так зачем оставлять копейщику право первого удара. Тем более что в честной схватке шансов у меня будет не так много, а тут просто идеальный момент для подставы получился.

Копейщик запустил длительную трансформацию, а мое зелье обратило ее вспять, заставив Петровича на время утратить контроль над телом – так что мне только и оставалось, что подойти к нему, воспользовавшись моментом, и оглушить ударом по затылку. Вернее, я собирался так поступить, но стоило мне приблизиться к своему старому товарищу, как внутри его зеленой ауры вспыхнуло что-то яркое, похожее на семечко, распустившее свои корни по всему его телу.

– Именем мастера Сабутея, освободите мне путь! – рот Петровича несколько раз механически открылся, извлекая из себя эти звуки, а я неожиданно понял, что же сейчас произошло.

Сила Гнили подавила личность Петровича, потом я заставил ее саму бороться за жизнь, и всем этим воспользовалась ослабленная сущность глашатая Сабутея, скрытая где-то внутри. Что ж, вот очередное правило, подтверждающее, что если ждать момента, то шанс обязательно представится.

– Иди, – я не стал останавливать прошедшее мимо меня тело.

Возможно, так даже будет лучше. Все же способов, позволяющих сдерживать Гниль на долгий срок, я не знаю, убивать Петровича, кем бы он сейчас ни стал, мне не хочется – а так пусть Сабутей занимается этой проблемой. Может быть, у него что-то да и получится.

– Мы его так и отпустим? – Сафи, все это время переводившая взгляд с меня на копейщика, наконец, не выдержала.

– Он нам все равно теперь не помощник, так что не вижу смысла принимать участие в драке, которая нам ничего не даст, – вслух я назвал немного не ту причину, о которой думал сам. Но зато этот вариант, по идее, должен устроить Сафи.

Да, она тоже опустила оружие и дала Петровичу скрыться в портале.

– И что теперь? – стоило копейщику исчезнуть, как ранни устало рухнула на землю и прикрыла глаза.

Я сначала не понимал, почему Сафи так яростно защищала Петровича, но это ее немного потерянное выражение лица расставило все по своим местам. Нет, это не любовь, как могли бы предположить какой-нибудь восторженный юнец или барышня – это просто внутреннее опустошение.

Сафи привыкла всю свою жизнь быть одна, но так уж вышло, что во время последних событий она связалась со мной, с копейщиком, потом спасла сестру – и это все не могло не наложить на ранни свой отпечаток. Я сам через такое проходил, пусть и не в таких жестких обстоятельствах. Ты открываешься, начинаешь привыкать к людям, а потом кто-то из них выбывает, и тебе начинает казаться, что все кончено. Что по-старому уже не будет…