Дмитрий Гришанин - Прятки среди огней

Позади остались бурные выяснения отношений со Слезой, не на шутку разобидевшейся на меня за фокус с норой. Я не стал ей рассказывать об устроенной Белкой засаде, объяснив свое поведение интуитивным предчувствием беды. Мол, вдруг почувствовал, что снаружи ее поджидает смертельная угроза, и решил перестраховаться. А чтоб окончательно убедиться, что опасности нет, потом еще выждал какое-то время, маринуя – исключительно в целях ее же безопасности – подружку в подземелье.

Так себе, конечно, вышло оправдание, и чтоб поверила, Слезу пришлось долго уговаривать. На меня долго орали, топали ногами, и били кулачками по груди. Но, в итоге, к счастью простили, и даже обозвали заботливым придурком.

Потом, как планировали, отправились прямиком к Звездочету и обменяли большую часть добытых споранов на жратву, живчик, боеприпасы, и аж пять комплектов камуфляжа и берцев персонально для меня. Одежду с обувью взяли с запасом, чтоб завтра, вымотавшись после многочасового кача, не пришлось по новой к меняле двигать.

Когда, наконец, приползли в номер, мне снова пришлось еще битый час дожидаться пока извозившаяся в земле подружка почистит перышки в ванной. Нефильтрованное, правда, слегонца скрасило томительные минуты ожидания.

И вот, наконец, я тоже смываю под острыми струями восхитительно горячей воды кровь, грязь, пот и накопившуюся за тяжкий день усталость.

Разомлев от жара и неги, я не заметил как прямо под душем провалился в сон…

…Разящий оказался на диво неуступчивым луком.

Я весь взмок от пота, пытаясь натянуть его тетиву, но, увы, всех моих отчаянных стараний хватило лишь на половину полного натяга.

– Нет, сын, рановато тебе еще за такой славный лук браться, – раздался за спиной раздраженный бас.

И я понял, что снова угодил в чужие воспоминания.

С лука глаза переместились на дрожащие от напряжения тонкие мальчишеские руки, с непривычно серой кожей.

– Я справлюсь, отец, – прошипел маленький упрямец, в тело которого я временно подселился.

– Ну-ну, – хмыкнул ничуть не верящий в потенциал сына родитель.

И через пару секунд озадаченно крякнул, когда упорный пацан смог таки преодолеть сопротивление лука и заставил тетиву с наложенной стрелой двигаться дальше.

Мальчишка сражался с луком еще добрую минуту, черпая силы из отчаянного упорства, подпитываемого неукротимой силой воли.

И он сделал-таки то, что еще минуту назад казалось абсолютно невозможным. Довел белое оперение стрелы до самого уха, растянув тетиву неуступчивого лука на всю длину стрелы.

– Молодец, Зооэ, – отцовский голос потеплел, в нем проснулся интерес к сыну. – Теперь наведи стрелу на ствол белого исполина. Дерево достаточно далеко. Не забудь принять упреждение на ветер, как я тебя учил. Вряд ли, конечно, у тебя получится попасть с первого выстрела. Но ты все же попытайся.

Ходящая ходуном от чудовищного напряжения мальчишеских рук стрела вдруг на мгновенье замерла. Мальчик тут же навел стальное жало на белый ствол огромного незнакомого мне дерева, стоящего так далеко, что широкий ствол сейчас казался не толще карандаша, и отпустил, наконец, пальцы, до крови разодранные о тетиву.

Со злым свистом белооперенная стрела рванула к цели. И через пару секунд с едва слышным хлопком вошла в белесую кору белого исполина.

– Отличный выстрел, сын! – в торжествующем возгласе отца была законная гордость подвигом сына. – Отныне Серый лук по праву твой! Да будет так!

Перед глазами, как кадры хроники, замелькали серые руки, из раза в раз неизменно натягивающие тугую тетиву моего Разящего. Сперва это были тонкие руки мальчишки, потом, с наметившимися уже контурами будущих мышц, руки подростка, следом еще по-детски изящные, но уже с вполне сформировавшейся мускулатурой, руки юноши и, наконец, ширококостные, мускулистые, увитые толстыми жилами руки мужчины. В конце каждого натягивания лука следовал выстрел и, улетевшая в цель стрела, с приглушенным расстоянием хлопком поражала цель.

Хлоп, хлоп, хлоп…

…Хлоп, хлоп, хлоп!

Звонкие удары по запертой изнутри двери ванной выдернули меня из сновидения.

Стоя по-прежнему под тугими струями дождя, я утопал в густом мареве белого пара.

– Рихтовщик! Ты уснул что ли там?! – донесся из-за двери раздраженный голос Слезы. – Слышь, хорош прикалываться! Я не шучу! Если немедленно не отзовешься, дверь к чертям высажу!

– Все нормально! – крикнул в ответ. – Сейчас голову смою и выйду!