Дмитрий Гришанин - Соленые брызги ярости

Пока я оборачивал голову, пряча лицо, и одевался, дама требовательно затараторила:

– Вы не ответили на мой вопрос? Что здесь вообще происходит? Сперва туман мерзкий, вонючий, потом вдруг вы… Куда подевались все люди? Что за ерунда творится в лаборатории со светом? Откуда на мне кровь? Почему здесь так воняет? Кто вы такой, наконец? И по какому праву…

– Помолчи, – приказал я, устав слушать излияния ошарашенной прозрением союзницы, и сел обратно на стул напротив.

Разумеется, она подчинилась.

– У нас мало времени. Поэтому отвечаю на все вопросы скопом… Сегодня тебе очень сильно не повезло. Ты оказалась ни в том месте, ни в то время. Я здесь не причем. Так сложились обстоятельства.

– Что значит?!...

Не желая по новой выслушивать поток отчаянного возмущения жертвы Стикса, я перебил даму встречным вопросом:

– Как тебя зовут?

– Мараджела, – представилась женщина, и изумленно ахнула: – Но как вы?..

– Меня зовут Рихтовщик. И да , ты частично находишься под моим контролем. Как так вышло?.. Просто поверь, тебе лучше не знать…

– Но я хочу, – пробормотала Мараджела.

Проигнорировав ее слова, я продолжил:

– Обещаю, никакими непристойностями заниматься тебя я не заставлю. К сексу склонять не стану…

– Даже как-то обидно, – хмыкнула женщина.

– Чувство юмора есть – значит, уже в порядке, – кивнул я. – У нас мало времени. А проблем тьма. Поэтому не перебивай, оставь свои мысли при себе и четко отвечай на поставленные вопросы.

Последнюю фразу я произнес в ультимативной форме, поддержав внушением Душелова, и союзница вынуждена была, скрипя зубами, подчиниться и молчать.

– В лаборатории есть спирт?

– Разумеется.

– Далеко отсюда?

– Нет, рядом.

– Отлично, потом проводишь.

– Да чего тут провожать-то… Вот, в соседнем отделе Фатролиза можно спросить. У них целый шкаф огромный доверху этим добром забит.

– Не отвлекайся… У вас тут столовая какая-нибудь есть? Или буфет?

– Да. Закусочная в конце коридора.

– Отлично. И последний вопрос. Служба охраны в лаборатории есть?

– Конечно. Только отсюда она далеко. Это нужно через два коридора…

– Очень хорошо, сейчас мы туда и направимся. Но по дороге затаримся спиртом и едой в закусочной. Маршрут понятен?

– Да, но…

– Никаких но . Времени нет на препирательства. Пошли.

Подавая пример, я первым поднялся со стула, предварительно прихватив из упаковки пару бутылок воды и рассовав ее по карманам спецовки.

– Рихтовщик, а что у тебя с ногами? – спросила Мараджела, когда мы вместе подошли к ведущей в коридор двери.

– В кислоте намочил, – отчего-то вдруг решил я признаться. – Когда кристалл энергетический из концентратора доставал.

– Чего!? – отшатнулась от меня, как от прокаженного, союзница. – Это же невозможно! Там же эффект Нузгланда! Эргстральное поле!..

– Никаких эффектов и полей не заметил. Но кислота в кубе действительно была, и очень едучей оказалась. Зараза!

– Да ну?! Не может быть!

– Ага, не может. Че ж так кислотой-то, разлитой по соседнему коридору, так на всю лабораторию тащит?

– Но как?!... Как ты после такого облучения выжил?!

– Живучесть у меня повышенная.

– Ты что, не понимаешь, что это значит?! Рихтовщик, да тебя же надо!..

– Все, хорош галдеть, – я решительно пресек дальнейшие разглагольствования союзницы. – И так уже пять минут на пустой треп потеряли. Веди, давай, за спиртом.

Отдел Фатролиза, куда меня тут же сопроводила Мараджела, и впрямь оказался буквально под боком – сектор, через одну дверь дальше по коридору. И как тут же выяснилось, здесь сегодня, увы, мне уже бывать доводилось.

Дверь оказалась распахнутой настежь, и усыпанный осколками разбитых приборов пол, с перевернутыми столами и стульями, был залит кровью, натекшей из трупов троих ужасно изуродованных лаборантов и одного обезглавленного мною лично лотерейщика.

– Лоста… Грумбет… Кройза… – оглядывая человеческие тела, зашептала остановившаяся на пороге Мараджела. И через секунду женщину согнуло в приступе рвоты.

– Соболезную, – проворчал я, проходя мимо нее внутрь.

Лежащий по центру мужик со вспоротым животом и оторванной правой рукой оказался схожей со мной комплекцией, и я принялся стаскивать с него брюки.

– Рихтовщик! Прекрати! Что ты делаешь?!

– Че за дурацкие вопросы, – огрызнулся я. – Ты мои штаны видела?

– Да они ж в крови у него.

– Уж лучше такие, чем в этом убожестве щеголять, – я с отвращеньем отбросил остатки своих порток, которые, когда начал снимать, на две трети трухой осыпались на пол.