Дмитрий Гришанин - Соленые брызги ярости

Ответ Скальпеля прозвучал совсем рядом и гораздо четче.

– Эй, Рихтовщик, хорош придуриваться. Я ж знаю, что ты уже очухался.

Я почувствовал на лбу прохладную руку знахаря.

– Ты слышишь меня? Але?! Глаза открывай.

Приготовился щуриться на окружающий мир через узкие щели между фингалами, но глаза раскрылись полностью – от гематомных мешков вокруг них не осталось и следа.

Я находился в кабинете Ртути. Лежал на мягком кожаном диване в дальнем его конце. Обнаружившийся у изголовья Скальпель, заметив мой осмысленный взгляд, убрал руки с моей головы и устало ими встряхнул.

– С тебя сотня споранов, Рихтовщик, за восстановительный сеанс, – объявил он и, отвернувшись, направился к сидящему за столом шефу.

– И чего ты его там оставил? – упрекнул помощника Ртуть.

– А я отморозку этому в няньки не нанимался, – фыркнул Скальпель, усаживаясь на стул рядом с креслом шефа.

– Ну ты-то хотя бы не начинай, – поморщился Ртуть.

– Да в порядке твой драгоценный придурок, – проворчал Скальпель. – Здоров, как бык. И прекрасно может самостоятельно сюда подойти.

– Рихтовщик! – тут же позвал меня хозяин кабинета. – Хорош бока отлеживать. Вставай и сюда иди.

Прислушиваясь к внутренним ощущения, я неспешно поднялся на ноги и осмотрел себя с ног до головы. Если не считать ворота куртки, основательно заляпанного кровью, накапавшей с разбитого лица, в целом камуфляж и разгрузка на нем были в порядке. Тело тоже нигде не болело. Лишь слегка саднило лицо – сущий пустяк, по сравнению с недавней адской болью от кровавого месива, в которое моя физиономия была превращена кулаками Блохи.

Направившись к указанному Ртутью стулу, ближайшему к нему у стены, не удержавшись, пробежался пальцами по лицу, и не обнаружил ни единой шишки, шрама или гематомки.

– Да нормально у тебя все с рожей, – проворчал заметивший мои манипуляции Скальпель. – Я ежели за что-то берусь, делаю так, что комар носа не подточит.

– Спасибо, Скальпель.

Я сел на стул.

– Кушай, не обляпайся…

– Ну хватит, – раздраженно шикнул на помощника Ртуть. – Как в детском саду, ей богу!

Скальпель нахмурился, но смолчал. А Ртуть продолжил, обращаясь уже ко мне:

– Рихтовщик, как было меж нами договорено, ты прибыл исполнить свой второй контракт. Что весьма похвально с твоей стороны. Особенно в свете случившихся недавно отягчающих обстоятельств…

– Обстоятельств?! – не утерпев, встрял Скальпель. – Да он парня моего вальнул! Если такое прощать…

– Ну-ка пасть захлопни! – рявкнул на помощника Ртуть. – Когда понадобится твой совет, спрошу. А пока сиди и помалкивай. Если еще раз попытаешься меня перебить… Короче, ты меня понял.

– Да понял я, понял, – проворчал Скальпель. – Могу вообще уйти, раз так раздражаю.

– Уйдешь, когда скажу… Как видишь, Рихтовщик, твой неосмотрительный поступок сильно напряг моих парней, – Ртуть снова заговорил со мной. – Потому к этому вопросу мы еще обязательно вернемся. Но сейчас предлагаю перейти непосредственно к исполнению сегодняшнего контракта. Сегодня утром у тебя должна была полностью откатиться ступень Душелова, позволяющая замораживать личину кваза.

– Да вы, похоже, лучше меня мой Дар изучили, – хмыкнул я.

– По условиям сегодняшнего контракта, как несложно догадаться, от тебя потребуется активировать ступень Душелова, и избавить одного хорошего парня от личины кваза. За работу, как договаривались, получишь десять тысяч споранов.

– Надо будет куда-то ехать?

– Нет. Клиент сам прибыл ко мне. Он ждет вас со Скальпелем в соседней комнате.

Скальпель тут же подорвался из-за стола и, направляясь к двери, бросил мне:

– Че расселся-то? Сказано же, в другой комнате работа ждет.

Я тоже поднялся и зашагал следом за Скальпелем.

– Удачи, – напутствовал нас Ртуть.

Распахнув дверь, мы вышли в коридор…

Гостиная, куда меня привел Скальпель, разительно отличалась от той простенькой спаленки, где мне довелось скоротать пару ночей в доме Ртути. Эта комната буквально утопала в роскоши. На стенах висели картины в золоченых рамах. Потолок и верхушки стен украшала роскошная лепнина с элементами из золота и драгоценных каменей. Пол застилал толстый, как матрас, и мягкий, словно пух, ковер. Изящные фигуристые столы и стулья покрывали резные узоры. Кожаные диваны и кресла были прошиты золотой нитью.

Огромный кваз, с броней из наползающих друг на дружку, как рыбья чешуя, угловатых и колючих даже на вид роговых пластин, развалившись на белом диване, походил на неотесанный кусок гранита внутри изящной шкатулки из белого золота. Судя по оглушительному храпу и витающему вокруг его раззявленной пасти тяжелому духу перегара, кваз спал, убаюканный убойной дозой алкоголя.