Антон Емельянов - Тайный паладин 2 - Подмастерье ордена

— Запомни это чувство, — неожиданно эйфорию от победы прервал голос дневника. — Тебе было совсем не обязательно разносить остатки тела твоего противника, но ты почуял, что именно там скрывается его сила, и нанес этот удар. Тренируй свое чутье света, и оно не раз еще поможет тебе в сражении с темными созданиями.

Никита сначала не понял, о чем сейчас говорит его бумажный учитель, но тут из разбитой грудины его недавнего противника наружу выпорхнул комок зеленого света. Он на мгновение задержался возле лица парня, что-то злобно прошипев, а потом на огромной скорости понесся к Загу Доу, своему хозяину. Вот только Марика, краем глаза следившая за успехами своего проводника, оказалась еще быстрее — на мгновение прекратив обмен ударами с мастером смерти, она сделала выпад вперед и рассекла зеленый шар на две части, заставив тот безобидно растечься по земле ядовитой кляксой.

Доу тоже воспользовался моментом и пропорол бок своей противнице, и это была уже не первая нанесенная им рана — вот только Марика судя по всему была совсем не против. На последовательнице секты Мертвого полудня было три жутких пореза, и одновременно рядом с Доу можно было увидеть три растекшихся зеленых кляксы. Никита осознал, что пока он сражался с одним-единственным стражем, Айла и Вини тоже не сидели без дела. Они смогли прикончить уже около десятка мертвецов, и два из них тоже оказались хранителями душ.

— Вам все равно не победить… — Доу отпрыгнул на шаг назад, и энергия из источника секты снова рванула к нему, наполняя тело своего мастера новой силой. — Вы думаете, что мой максимум — это этап эволюции ядра, пара древних секретов и все? Так вот это совсем не так! Если бы я захотел, я уже давно мог двинуться дальше!

И Доу принялся светится, поглощая и усваивая наполняющую его энергию.

— Познание мира, подчинение мира, мастер среднего уровня, — дневник считал вспышки вокруг Зага Доу, когда тот прямо на ходу повышал уровни своего духовного ядра.

Похоже, мастер не врал, когда говорил, что может стать сильнее, и теперь его мощь прямо-таки физически давила на всех, кто находился рядом. Марика с учениками поморщились, подстраиваясь под эту силу. Никите, отстающему от них в своем духовном развитии, стало трудно дышать, а пленники, распятые на пыточных столах, и вовсе начали задыхаться.

— Помоги… — до Никиты долетел тихий шепот Сереги.

Парень, не теряя времени, тут же бросился к удерживающим пленников полоскам из серого тумана. Сначала он попытался сбить их молотом, потом попробовал усиление ударом духов и красным пламенем — никакого результата. Парень помнил слова дневника, что тут поможет лишь его особая форма, шесть одновременных ударов щупалец-крыльев, и тогда он справится. Вот только солнце еще не взошло, а времени его ждать, похоже, уже просто не было.

Никита стоял у стола с Серегой и смотрел, как глаза его товарища закрываются, а сам он начинает дышать все медленнее и медленнее.

— Чертова особая форма! — выругался парень, а потом принялся действовать.

Да, ему сказали, что это бесполезно, но он должен хотя бы попытаться. Красный порох снова отправился в пламя костра, прикрывая Никиту — следом полетела и пара черных кристаллов, очень удачно добавившая к обычной вспышке облако густого черного дыма, окончательно скрывшее парня и пленников от посторонних взоров.

— Гамэрф! — Никита выругался, заставляя себя решиться на столь опасный шаг, а потом с размаху врезал молотом себе по левому плечу, разнося кости, грудную клетку и чуть не падая в обморок от болевого шока.

Увы, это был единственный известный парню способ стать сильнее. Как говорила Ария, чем больше крови ты потеряешь, чем ближе к смерти будешь, тем сильнее станут твои удары.

Красное пламя

Потоки огня, покрывшие Никиту, на этот раз были гораздо ярче и сильнее, чем обычно. Они словно наполняли тело скрытой мощью, и, собрав всю ее до капли, Никита уже собрался врезать по призрачным кандалам, когда его остановил дневник.

— Слишком мало силы. Ты собьешь одну цепь, еще две разрушатся от высвободившейся мощи твоей атаки, но остальные выпьют твоего друга и восстановятся. Еще немного…

Никита почувствовал, как у него невольно текут слезы, но лишь решительнее сжал молот в руках. Удар — он снова врезал себе по уже расшибленному плечу, разбивая остатки целых костей и, похоже, задев какую-то артерию, потому что кровь начала хлестать, как из брандспойта.