Харитон Мамбурин - Атака мимо

— Мужик, я не понял, ты чем слушал, когда я только что клялся в том, что никакого отношения к вашим бедам не имею? — полюбопытствовал я, — Ищите того, кто доил моего несчастного питомца, и я с радостью уступлю вам первоочередное право взыскать с негодяя все убытки. Я тут, между прочим, жертва — у меня прибыли упущенные.

Гм, никогда не думал, что единорог может побледнеть. Слушающий нас во все уши и наслаждающийся собой, Картер явно представил, что его «дойкой» могу заняться я… и эта мысль явно захватила питомца. В глубины ужаса.

Хирри же чхать хотел на все, лежащее вне рамок его компетенции, и просто молча паковал бумаги в сумку на животе. Зато Красной Шапочке определенно хотелось на ком-нибудь отыграться:

— Только не забудьте, уважаемый, — ехидно процедила она пытающемуся найти разумные слова Бессу, — Состав преступления будет иметь место, если выделения несчастной… то есть — счастливой коняжки продавал «таракан» или «жаба». В любом ином случае, законы Эйнура будут не на вашей стороне!

Это определенно являлось правдой. Бессмертные Города Неудачников делились на четыре фракции — «жаб», «хомяков», «песцов» и «тараканов». У каждой из фракций были свои правила и регламент поведения, из-за чего мне и были выдвинуты удачно опровергнутые обвинения. Меня обвиняли в том, что я занялся частной предпринимательской деятельностью, будучи членом фракции «тараканов», коим это было недоступно.

Но это на территории Вашрута. Я с пакостной ухмылкой взглянул на Картера, от чего тот закатил глаза и рухнул на пол. Кажется, у меня теперь есть вечная пенсия! Нет, сам я, разумеется, ее добывать не буду, но это и не нужно…

Так, а это что такое? Я поднял бровь, рассматривая продолжавшего сидеть в моем доме «хомяка», который и не думал выходить вслед за хирри, стражниками и Красной Шапочкой. Вместо этого, бессмертный даже как-то вольготнее развалился на стуле и начал нехорошо на меня поглядывать.

— Если ты попробуешь стрясти с меня компенсацию ваших потерь, то я выбью тебе зубы, — честно начал я его предупреждать, одновременно прикидывая, как выкинуть синевласку за дверь, — Попробуешь угрожать — сломаю руки. Попробуешь нанять меня или моего питомца — откажусь, «тараканы» с «хомяками» дел не ведут. Теперь я тебя внимательно слушаю.

…спустя пару минут беззубый Бесс с неестественно вывернутыми руками и кожей ядовито-желтого цвета лежал голым в нескольких метрах от порога моего дома и стонал. Я погладил кастет, умеющий менять цвет ударенного, сотворенный для меня мастером-артефактором Эдвардом Эйнингеном, и ушел к себе в кабинет — курить и думать. О возможных последствиях со стороны закона я не опасался нисколько, а воспринимать всерьез «хомячьи» угрозы, учитывая, какие Бессы уже вились вокруг меня — было бы просто смешно.

По тем словам, которые успел выплюнуть мой некультурный гость, было понятно, что истинных виновников своего финансового краха «хомяки» вычислили давно, но эти злые и коварные особы уже сделали ручкой нашей благодатной стране, усвистав в неизвестном направлении. Этим… ужасным негодяям, обрушившим рынок единорожьего семени, оставалось лишь сменить гражданство, чтобы стать абсолютно неподсудными с точки зрения вашрутского законодательства, а учитывая, сколько золота те загребли — вывод напрашивался сам собой.

В кабинет просунулась большая белая голова конско-рогатой расы и вопросительно ржанула. Я сумрачно посмотрел на верного товарища, вынул трубку изо рта и спросил:

— Ну и кого подвергать репрессиям за этот бардак?

Вопрос, как ни странно, был понят. Голова кивнула и исчезла, до меня донеслись звуки спускающегося на первый этаж по лестнице единорога. Не успел тот вернуться, как в кабинет, который методично затягивался клубами ароматного дыма, проник вампир.

Жуткое кровососущее создание тьмы по имени Аливеолла Миранда дель Каприцциа, выглядело откровенно неважно, как и всю неделю до этого момента. Красные вспухшие веки и нос, горько опущенные уголки губ, потерянно бегающий по сторонам взгляд… Видеть в ней привычную мелкую, гадкую и похотливую язву взгляд отказывался совершенно. Сейчас, больше чем когда-либо до этого момента, вампиресса походила на изумительно красивую четырнадцатилетнюю школьницу-альбиноса. Только с сиськами и заплаканную.

…и беременную.

Бессмертные не размножаются. Мы возрождаемся спустя определенное время после смерти, не болеем, пребываем вечно на пике своей физической формы. Не страшно ничего — даже авитаминоз. Но не размножаемся. Эту константу нового мира все оцифрованные «земляне» воспринимали как само собой разумеющееся. Но вот она, беременная бессмертная вампирша во всей своей плаксивой и рассопливившейся красе… уже неделю не знающая, что ей делать.