Харитон Мамбурин - Посадка в лужу

Эх, если бы не «Эти дни» и «Повышенное либидо», как бы хорошо мне жилось. Да и от «И пусть весь мир подождет» я бы избавился с удовольствием. Облизывать взглядом точеную фигурку «босса», затянутую в облегающую ткань, мне откровенно не нравилось. Одно дело, когда ты валяешь дурака, бегая от разных ухарей или разрушая города — в мелких и незначительных делах потеря самоконтроля простительна, но не здесь. Нужно взять себя в руки. Или стоило всё-таки сбегать к кентаврице?

— Прекрати на меня глазеть как голодный пес на кусок мяса! — зашипела японка, — Мы уже подлетаем, скоро встретишься с Переяславой! Нашли друг друга два извращенца!

— Сама такая! — не подумав, выдал я, — Это особенность, а не присущая мне черта характера!

— Так отрезал бы себе то, чем сейчас думаешь!

— Не могу, оно регенерирует!

— Не мои проблемы!

— Ты наняла меня, значит — твои!

— Заткнись!

Вот так беззлобно переругиваясь, мы и провели время до посадки крохотного кораблика в густом высоком лесу, где неведомо кто и неведомо в каких целях воздвиг большой двухэтажный постоялый двор на захудалом и запущенном тракте.

Как можно кратко описать подземный город? «В тесноте и обиде», иначе и не скажешь, даже несмотря на то, что у большинства подземных жителей габариты весьма скромные. Нет, подземные полости бывают и довольно обширными, но обычно не настолько, чтобы там разместился каждый желающий со всем комфортом. Этих самых, которые желающие — совсем не мало, потому как подземные города Внешнего Мира либерально разделены на две части, Белую и Черную. Причина подобного разделения проста и практична — в Черную часть открыт доступ всем, кто готов принести клятву не приносить вреда городу и его жителям. Убийцы, воры, грабители или те из бессмертных, кто просто ранее ошибся, все они могут найти приют на Черных половинах подземных городов. Клятвопреступники… тоже, поэтому особой безопасностью тут не пахнет.

Вообще, под землей в основном пахнет триалиссом — повсеместно растущим мхом, питающимся углекислым газом и эфиром, даруя в ответ миру кислород, свет… и собственный запах. Острый, свербящий, заставляющий разумных и Бессов с тонким обонянием чихать и мучиться головной болью. К нему нужно было привыкнуть. Именно этому привыканию мы и посвятили двое суток, пока добирались от постоялого двора до Екралла — одного из многих подземных городов континента.

Ах да, еще тягостным размышлениям. Запах триаллиса и тягостные размышления — именно так и началась великая экспедиция Митсуруги Ай.

После того, как были пройдены узкие извилистые улочки Екралла, и нам выпала возможность полюбоваться на стены огромной пещеры, в которых были пробиты узкие переходы, соединяющие тысячи пещерок местной бедноты, мы, наконец, очутились в местной гостинице экстра-класса. В ней, родимой, одним из самых дорогостоящих сервисов была очистка воздуха от запаха подземного мха. Какое-то время вся наша компания, за небольшим исключением, опивалась грибным чаем, смягчающим раздраженные слизистые носоглотки, закидывалась болеутоляющим и мрачно молчала, поглядывая друг на друга. Больше всего от вояжа досталось Митсуруги, у которой из носа и глаз текли целые водопады соплей и слез, но бессмертная стоически переносила тяготы, не применяя магию, способную облегчить жизнь.

— Господа, мне кажется, что дальше так продолжаться не может. Это… мероприятие напоминает чересчур затянутый фарс, задрапированный нелепым молчанием!!

Ну вот, наконец-то его прорвало. Я поощряющее посмотрел на возмущенного полуэльфа.

«Эстебан Гиндос, полуэльф, Повелитель Тверди, 233 уровень» — худощавый, жилистый брюнет, выглядящий лет на тридцать-тридцать пять, был до Начала определенно испанцем, сумев пронести свой темперамент сквозь девять десятков лет. Эстебан был… чрезвычайно известен в узких кругах прогрессивных бессмертных — вовсе не за счет своей редкой расы или серебряного класса. Гиндос был знаменитым подземным путешественником и исследователем, на чей счет приходилось более одной десятой открытых минералов и трав Пана. Японка пока не расщедрилась на объяснения, просто приказав всем отправляться в дорогу, но краткую сводку именно о этом известном ученом мне шепнула на ухо Переяслава, вновь играющая роль моего костюма.

Если бы среди нас был ёж, то даже ему было бы ясно, что монсеньор Гиндос нанят нашим золотым архимагом, дабы взять руководство над экспедицией. Самому дону его роль была пронзительно ясна и понятна, из-за чего он и закипал всю дорогу до этого несчастного Екралла, сейчас набитого нечеловеческими беженцами так, что они ночевали караванами прямо на улицах. Теперь крышка была сорвана, позволяя пару извергаться из натерпевшегося джентльмена.