Михаил Булыух - Тануки. Часть 2

Кап.

Слезинка… одна единственная слезинка, упала на вживленный в лоб жреца камень. Украшение мелко завибрировало, потекло, стало полностью прозрачным и… будто впиталось в голову жреца, не оставив ни следа, ни вмятинки на высоком лбу.

Сент Дрогат Смельчак. Человек. Великий Жрец Ваатрауша. Уровень 1959.

Мужчина отрыл глаза. Тануки увидев этот взгляд испугался, настолько он был безумен. Но постепенно, причем гораздо быстрее, чем этого можно было ожидать, взгляд сфокусировался и стал осмысленным.

— О…ле… ся… — пробормотал жрец. Хотя, неизвестно оставался ли он жрецом сейчас, когда черепушечный камень растворился. — ОЛЕСЯ! ДОЧКА!!! НАШЛАСЬ! СЛАВА… СЛАВА БОГУ!!!

Надпись мигнула и изменилась.

Сент Дрогат Смельчак. Человек. Жрец-безбожник. Уровень 1959.

И мужчина крепко-крепко обнял девочку. Так крепко, что казалось, нет силы не только в этом мире, а и во всех прочих, способной их разлучить.

3.

— КАКАЯ МЕРРРЗОСТЬ, — прорычал Афросот смачно сплюнув расплавленной магмой. — ВСЕ РРРРАСКАЖУ ПОВЕЛИТЕЛЮ!!!

Резко стукнул косой о пол и покрылся лепестками пламени своего фирменного телепорта.

Казалось, ничего не замечающий, прижимающий к груди дочь мужчина, не размыкая рук, щелкнул пальцами, точно также, как это делал Полковник Смирнов. Архидьявол застыл. Вокруг него замерли, будто поставленные на паузу огненные всполохи.

Человек, как ни в чем не бывало, продолжил обнимать девочку, ласково что-то ей нашептывая.

Корнет и Барсук недоуменно посмотрели на превратившегося в статую Афросота. Перевели взгляды на нашедших друг друга счастливых родственников.

— Прямо индийское кино, — сказал Корнет.

— И не говори… Надо посмотреть, может у меня под шерстью тоже какая-никакая родинка прячется?

— Витаминку дать?

Барсука передернуло.

— Я потом посмотрю. Когда-нибудь.

Прошло несколько минут, а мужчина и девочка все никак не могли оторваться друг от друга. Они переговаривались шепотом, да так тихо, что даже суперчувствительный слух тануки улавливал едва ли одно слово из пяти.

— Ну… — наконец не выдержал Корнет. — Программа минимум выполнена. И походу, даже перевыполнена, пусть и не совсем нашими стараниями. Девочка спасена, и передана в очень надежные почти двухтысячиуровневые руки, которые рейдбосов одним щелчком станят, и из которых ее даже джину просто так не вырвать. Чем теперь заняться планируешь?

— Как чем? Перееду в мрачные застенки КГБ… ой, прости… В яркие застенки твоего любимого Департамента Всеобщего Щастья. И буду БМК ждать, паралельно тех двух олухов обучая. А в Грязь только в свободное время буду наведываться. Чисто к тебе в гости. Ну, или чтобы подвиг совершить.

— Ясно… Знаешь… а можешь… ну… меня… меня обучить?

— Тому, о чем не говорят? Нет. Прости. Тут мало знаний и умений, нужен талант. А он у тебя напрочь отсутствует, с первого взгляда понятно.

— Блин.

— Угу… мне тоже жаль. Ты классный парень. Но не навсегда же расстаемся. И здесь побегаем, и когда выйдем… мне всегда надежный друг пригодится. Такой, которому не страшно коки доверить.

— Я же ведь нарко…

— Да забудь ты это уже! И зависимость твоя, и шиза, и пиробоязнь — в прошлом. И ту… ту ошибку, ты искупил. Вот, оно! Смотри! Вот твое искупление!!!

Как раз в этот момент, Малашка… или Олеся? Да, пусть будет Олеся, нехотя оторвалась от отцовской груди и заплаканными от счастья огромными глазами уставилась на своих спасителей.

Над ее головой светилась надпись:

Олся Дрогат Котенок. Человек. Социал. Уровень 1.

И когда успела измениться?

— Спасибо вам, — сказала она тихо. — Если бы не вы… папа меня бы еще долго-долго искал. Спасибо!

— Не за что, — улыбнулся майор Оболенский. — Такая работа.

И эта улыбка не была похожа на его обычную, натянутую, вымученную гримасу. Это была настоящая улыбка. Радостная. Первая, за очень долгое-долгое время.

Он посмотрел на своего личного призрака. Призрак не менее счастливо улыбнулся в ответ.

И растаял.

Корнет понял, что теперь навсегда.

Она, наконец, обрела покой.

И он тоже.

4.

— Ребята, просто и не знаю, как вас благодарить… — мужчина уже вытер первые слезы счастья, и теперь сидел на алтаре, крепко сжимая руку дочери, будто боялся, что она снова пропадет, исчезнет, растворится… — Что хотите. Как хотите. Я ваш должник на всю жизнь. И это не просто слова.

— Да чего там… — смущенно шаркнул ножкой тануки. — Мы всего лишь…