Евгений Прядеев - Водяной. 2 уровень

- Вы пришли ко мне, рассчитывая сподвигнуть на какое-то действие, очень вам нужное, – продолжал тем временем я. – Не буду отказываться сразу, но давайте расставим все точки над гласными буквами. Вам нужна моя помощь, поэтому условия диктовать буду я, а не наоборот. И мне плевать на интересы государственной безопасности, которыми вы прикрываетесь.

- Рассчитываете на помощь чижиков? – внезапно оскалился Рожков. Вот и показалось его истинное лицо из-под маски. – Ваш друг Володя смылся, даже не поинтересовавшись вашей судьбой, как только представилась такая возможность, поэтому с этой стороны помощи можете не ждать.

- Александр Сергеевич, – протянул я с ленцой. – Я взрослый мальчик и уже давным-давно ни от кого ничего не жду. Просто голый расчет и такая нелюбимая вами психология. Проект «Берлога» внезапно стал приносить деньги, очень много денег, а вам выпала счастливая возможность стать куратором всего этого Эльдорадо. Но для стабильного обогащения вам нужен Чуй, а он, судя по всему, не хочет идти на контакт ни с кем, кроме меня. Будь иначе – вы бы вряд ли снизошли до личной беседы со мной.

- С чего вы взяли? – по поведению Рожкова было видно, что я прав, но безопасник никак не мог понять, где именно он прокололся.

- С того, что у вас слишком большое чувство собственной важности, Александр Сергеевич, – пояснил я собеседнику. – После нашего конфликта при первой встрече вы никогда бы не пришли ко мне с улыбкой, если бы только очень и очень сильно нуждались в моих услугах. Хотя нет, в камеру, может быть, и пришли. Почтение там засвидетельствовать, приговор о расстреле зачитать. Я же не в камере, правда?

- Нет, – буркнул Рожков, больше даже не пытаясь показаться добрым и вежливым. – Но это не значит, что вы не попадете туда, если откажетесь нам помогать.

- Вот, – торжествующе поднял я палец. – Я же говорил, что нам нужно договориться. И нет, в камеру я не хочу. Да и вам от этого большого профита не будет, максимум пенсионная должность в каком-нибудь Мухосранске недалеко от Полярного круга. Вам со мной дружить надо, и тогда всем будет хорошо. Поэтому вы мне рассказываете, куда подевались Дарья и Володя, а также гарантируете выплату всех причитающихся мне денег в двукратном объеме. Я готов помогать вам только на таких условиях. А еще дадите мне возможность поучаствовать в задержании Раскевича с племянником.

- А Раскевич-то вам чем не угодил? – удивился Рожков.

- Скажем так, – снова посмотрел я прямо в глаза безопаснику. – Мы не закончили разговор с его племянником. И мне бы очень хотелось это сделать.

- Кажется, я не до конца вас понимаю, – развел руками Рожков.

- Да бросьте вы, Александр Сергеевич, – махнул я рукой. – Все вы понимаете. Бранимир постоянно упоминал в разговоре какого-то дядю, имеющего большие возможности в корпорации. И при этом сам молодой человек псих конченый. А кто в корпорации психиатр? Вот ребус и сложился.

- В Шерлока Холмса в детстве играть не пробовали? – язвительно улыбнулся Рожков. – Доказательства-то все косвенные.

- А мне не нужны доказательства, – набычился я. – Запомните это, Александр Сергеевич! Даже несмотря на то, что вы полковник могущественной спецслужбы, а я, по вашему мнению, никто и звать меня никак. Мы договорились?

- Раскевич в бегах, – теперь Александр Сергеевич упорно не хотел смотреть мне в глаза. – Мы ищем его и надеемся, в том числе, и на вашу помощь в этом вопросе. Но когда это случится, я прогнозировать не могу.

- Ничего, – барственным жестом махнул я рукой. – Я буду верить, что вы сдержите свое слово.

Рожков задумался, ощупывая меня изучающим взглядом. Наконец, он с явно видимой неохотой решился:

- Договорились!

Если честно, я почувствовал некоторое облегчение. События последних дней, вернее, их отсутствие, сильно утомили меня, да и пребывание на полутюремном положении в палате изрядно надоело.

- Договорились! – повторил я вслед за Рожковым, крепко пожимая его руку. – И это хорошо, и это правильно. Тогда начнем по порядку. Когда я смогу пойти домой?

- А очень хочется? – поинтересовался Рожков с каким-то непонятным мне любопытством, что заставило меня опять напрячься.

- Даже не очень, а очень-преочень, – стараясь подстроиться под тональность безопасника ответил я. – Более того, я когда трудовой договор подписывал, там про рабство ни словечка не было.

- Помилуйте, Максим Александрович, – развел руками Рожков. – Мне казалось, что мы поняли друг друга. Так что ни о каком рабстве не может быть и речи. Ваше содержание здесь исключительно для безопасности вашей же жизни и сохранности здоровья. Вам по-прежнему запрещены как физические, так и особенно умственные нагрузки, хотя, по прогнозам врачей, завтра-послезавтра уже можно возвращаться в игру. Кроме того, сейчас уже почти шесть вечера. Куда вам идти на ночь глядя? Тем более, с женой вы в разводе, как мне докладывали. Уж здесь под охраной всяко спокойнее и вам, и мне будет. Давайте, Максим, переночуете, наберетесь сил и завтра в бой!